Илья Алексеев - Антихрист

Христос попросил всех пойти вперед, дабы самому пойти сзади. Я замешкался и отстал, когда все ушли уже на шагов двадцать вперед (мы все еще шли толпой, но лишь до ближайшего города), Иисус мягко прихватил мой локоток, когда я хотел было догнать всех.

– Постой, Иуда. Что терзает душу твою? – ласково и с улыбкой, как всегда, поинтересовался Он у меня.

– Ничего, учитель, я спокоен, как сегодняшняя ночь, – невозмутимо ответил я, хотя сердце забилось сильнее и дыхание участилось.

– Знаешь ли ты, что сегодня на горе разыгралась страшная буря?

– Откуда же мне знать, – удивился я.

– Так и душа твоя встревожена, однако знай, что всякое дело, мысль и слово придается на суд не только Божий, но и земной. Будь ласков не только со зверем, но и с человеком, даже если не добр он к тебе, не забирай его обиду себе. Она гнилая и воняет, а разве ты готов съесть гнилое яблоко? Так и с чужой обидой и злобой. Оставь ее человеку.

Любовь никогда не покупай, ибо счастье такое подобно хмельному недругу за спиной, не знаешь ударит тебя или убьет, а может оскорбит плюнув или же опорожниться на спину твою. Не бери денег казенных, ибо кому-то они нужнее, кто и родных за них в рабство отдаст и горло перережет, лишь бы злато заполучить.

Я с большим наслаждением выслушал заповеди Его, стараясь не упустить ни слова сказанного устами праведными. Он стал для меня и братом, и сестрой, и матерью, и отцом. Мое уважение и моя любовь к Нему не знала границ. Теперь меня удивляет как я лихо отдался в волю Его и стал не только учеником, но и рабом. Видать, правду говорят, что свобода тяготит, и мы легко отдаем ее в руки другого, потому что проще переложить ответственность на другого, нежели самому принять ее на свои плечи. Христос как-то мне сказал, что любовь – ответственность за другого человека. Получается то блаженство и спокойствие именуемое любовью, есть лишь избавление другого от свободы, а как же освобождающий? Тогда мне трудно было разобраться в столь насущных вопросах, наверное, потому что на тот момент никого еще не любил, однако все по порядку. Прошло года два наших хождений по городам. В мои обязанности входило считать деньги, что добрые люди нам давали, чтобы мы могли продолжать распространять наши учения и сами учится, однако с другой стороны на меня была возложена другая миссия: придать на обозрение народа окровавленного Христа. Об этом я не забывал ни на секунду, как и о своей мечте.

В тот день над городом, стиснув зубы, стояли хмурые тучи, прятавшие за своими телами грех, которому суждено было случиться в этот день. Иисус с учениками расположились у одной доброй и красивой хозяюшки, которая накрыла стол хлебом, солью, водой и несколькими яблоками – все, что было у нее, хотела удалиться, но Он остановил ее и попросил сесть по левую руку, отпочивать вместе с ним. Я, ничего не сказав, тихо выскользнул в дверь, обошел задний двор, затем прошел два дома, в условном месте меня уже ждал невысокий смуглый мужичок с бегающими воровскими глазами.

– Пора, – сказал я ему, и из всех щелей, как крысы, выбежала целая толпа с острыми клинками.

Вы, наверняка, хотите знать о чем же я думал тогда. Мне вдруг вспомнилась вся моя жизнь: сточные воды, которые когда-то давно покинул в поисках себя; та девушка, чью любовь так наивно полагал купить; тюремное заключение с его холодным полом; распятие, испытание пустыней, первая встреча с Христом; овечек, которых пас на чудесном земном лугу, встреча с Понтий Пилатом; когда стал одним из 12 Его учеников, наш разговор с Иисусом, задевший меня глубоко за душу. На подходе к дверям, за которыми почивали Иисус с учениками, я вдруг понял, что не должен совершать ошибки моих родителей – предательства, но уже что-то менять было поздно.

– Кого поцелую, то и брать, – повернувшись, сказал толпе. Шагнув в дом, уверенной поступью подошел к Христу, который вышел из-за стола, все внимательно следили за секундой немой сценой, что разыгралась между нами.

– Прости меня, – извинился я перед ним, и Он поцеловал меня в щеку.

Тогда, как саранча, толпа влетела в комнату, и, схватив меня под локти, поволокла к выходу. Я не сопротивлялся, а лишь глядел на улыбающегося Христа, которому, как мне казалось, спас жизнь, не предав его, и сам улыбался глупой и счастливой улыбкой. Моя вера в правильность моих действий была непоколебима… О дальнейшей судьбе Его ничего не знаю, но, говорят, что Его все же распяли.

По иронии судьбы я оказался в той же темнице, что и много лет назад. Теперь мне была известна дальнейшая судьба в отличие от прошлого раза: распнут на кресте и забудут про меня. Они возжелали распять Христа, однако на их пути встал я, а они даже не заметили этого. Вдруг вся сложившаяся ситуация мне показалась чертовски смешной, пока в моей больной голове, как опухоль, не воспалилась мысль: «Я есть Сын Божий». Теперь ясно почему они не заметили подмены, потому что просто-напросто ее не было. Не в мои руки выдались тогда 30 сребрянников, и не я вел ту толпу в покои. Ученики те предали меня. Все стало ясным, как день, и, конечно, казалось более всего здравым.