Станислав Цой - Бездомовцы

© Станислав Цой, 2016

ISBN 978-5-4483-5143-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Место жительства – обязательный атрибут идентификации личности. Основатель династии чешских князей и королей Пржемысл из Стадице, герой фильма Эдмонда Кеосаяна Буба из Одессы. Так повелось. А у некоторых он даже превратился в фамилию. Илья Муромец – Илья из Мурома.

Постепенно это стало обязательным, и даже признаком благочестивости, уважения к обществу. На деле же инструментом управления разросшимся населением, поддержания порядка. Оформлялось все пропиской.

Мне могут сказать, что это только в СССР и современной России так, но я возражу. Это везде, просто кое-где все происходит в завуалированной форме, по‒европейски, так сказать. Учет нужен всем, а уж россиянам тем более.

Сегодня человека, не имеющего постоянного места жительства называют бомжом. В Чехии – бездомовцем. Мне кажется, это более точно и менее оскорбительно.

Конечно, постоянное место жительства и собственность на жилье вещи разные, но, если вдуматься, вероятность стать бездомовцем ниже там, где большее число собственников жилья. В той же Москве 90% людей имеют жилье в собственности, а в Германии около 47%.

На постсоветском пространстве вообще доминируют квартирные собственники и владельцы иного жилья. Это им предоставило ненавистное социалистическое государство как компенсацию за эксплуатацию и моральные притеснения. Интересно, а дали бы США, Германия или та же Франция? И сколько лет надо работать? Я отвечу – не менее тридцати.

И все же бездомовцы разные. Можно быть бездомовцем, при этом владеть элитным жильем в Москве, Лондоне, Париже. Можно ничем не владеть и не быть бездомовцем.

Есть такой ряд: дом, род, родина, Отчизна.

Я не люблю слово бомж. И не потому, что это аббревиатура, просто оно не отражает сущности объекта, сводит все к одному – отсутствию определенного места жительства. В этом случае лучше подходит чешское «бездомовец», человек, лишенный жилья. Менее унизительно.

Давно не был в Москве, но в мой последний приезд глаза не резануло обилие этих неопрятно одетых, грязных людей, даже на «Трех вокзалах», а вот в Праге они всегда на сцене. И в центре, и рядом с ним, к примеру, во Вршовицах.

Здесь они облюбовали сквер перед костелом святого Вацлава, который являет собой великолепный пример раннего конструктивизма в выверенных пропорциях, соотношения с окружающими строениями более ранней постройки. Попасть в костел можно по двум центральным широким лестницам, в основании первой из которых разбит розарий. Эта лестница состоит из левой и правой частей, разделенных альпинарием и лавками.

Симметрично по обе стороны высажены группы деревьев: одинокие вишни, а за ними платаны, образующие кронами шатры, укрывающие от зноя и даже мелкого дождя. Сегодня в сквере высаживают деревья в честь каждого новорожденного жителя микрорайона. Так что ежегодно зелени прибавляется.

Растет и число бездомовцев. Первое время я их даже не замечал. Но однажды поздно вечером, прогуливаясь со своим псом, увидел спящего на верхней лестничной площадке, прямо под памятной доской о погибших здесь во Вторую мировую людях, человека. Под головой у него был рюкзак, спину подпирала большая клетчатая сумка, а сам он удобно расположился в спальном мешке. Утром его и след простыл.

Вскоре я стал обращать внимание, что здесь каждую ночь кто‒то спит. Вечером на ступенях сидит молодежь, парочки, а на ночь их сменяют бездомовцы. Бари нашел их лежки и в зарослях, и среди причудливых сплетений туи, где были одеяла и тонкие матрасы. Все это то появлялось, то исчезало.

Так случилось, что наш с Бариком распорядок изменился, и мы чаще стали совершать длительные прогулки в дневное время. Летом, конечно же, жарко, но осенью и зимой есть возможность зацепиться за уходящее солнце. Эти перемены позволили ближе познакомиться с бездомовцами.

Среди постоянных обитателей Чехова намести есть высокий, плотного сложения человек, возраст которого трудно определить из-за обильной и спутанной растительности. Его волосы на голове и борода сплелись в серый клубок, из которого торчит мясистый нос, на котором балансируют очки в стиле «а ля Леннон».

Он по обыкновению восседает на скамейке в верхней части сквера и часами читает книги, не газеты или журналы, а толстые книги. Его принадлежность к бездомовцам выдает одеяние и грязные руки, а также присутствие клетчатой сумки огромных размеров. Иногда он попивает пиво. Про себя я окрестил его Профессором, на большее просто не хватило фантазии.