Геннадий Мурзин: Отечества славные сыны. Их подвиг бессмертен

Я помню, как он выглядел: хоть и невысок ростом, но коренастый такой; лицо широкое и угристое5 5 Этим недостатком в юности все мы, будущие мужчины, страдали., на нем всегда играла улыбка; голос тихий и всегда спокойный; необыкновенной доброты парнишка, за что все девчонки его называли просто – «Толя-золотце». Так много воды утекло, а этот парень по-прежнему стоит перед моими глазами ».

Не пишет Августа Чувыгина о чувствах своих, но у меня такое ощущение, что она была неравнодушна к «Толе-золотцу»… Прочитывается, знаете ли, между строк. Спасибо ей за память.

Мне написал и поделился своими воспоминаниями В. Ризволин (к сожалению, полного имени не знаю. Почему-то не сохранилось в моем архиве. Возможно, и в фамилии ошибка – почерк у автора очень приличный, но он не написал свою фамилию, а всего лишь расписался, поэтому окончание трудно разобрать):

« С Гробовым Александром Ивановичем я работал вместе с 1918-го и по 1938 год, поэтому его сына, Анатолия, знал с детских лет. Рос Толя в большой семье любознательным. Он отличался скромностью. После окончания Талицкого лесотехникума был направлен на работу в Верхнетуринский леспромхоз, где я тогда работал техническим руководителем. Место работы Анатолия – Юрьевский лесопункт6 6 Замечу, что это глухомань страшенная, куда добраться можно было лишь по узкоколейке, верхом на бревнах.. Перед леспромхозом в то время стояли большие задачи: во-первых, обязан был снабжать Верхнетуринский и Садкинский заводы древесным углем, соответственно, обеспечивать дровами для углежжения; во-вторых, заготовка экспортного баланса (крепежного материала для шахт).

Юрьевский же участок в леспромхозе ведущий. За зиму надо было доставить лес к узкоколейке, чтобы потом отправить продукцию, как мы выражались, на большую землю. Механизации тогда на лесозаготовках не было никакой. Молодой специалист с головой окунулся в работу. Проявляя упорство и настойчивость, Анатолий добивался всегда своей цели. Как-то в начале зимы ко мне приехал Анатолий. Приехал не с пустыми руками, а с идеей. Прошу, говорит, разрешить построить на реке Салде ледяную дорогу; будем, говорит, по льду доставлять лес с одного берега на другой.

Ценность идеи заключалась не только в самой ледяной дороге, а еще в способе спуска заготовляемых бревен с горы на лед (до этого везли на лошадях в объезд горы, а это два с половиной километра).

Анатолий говорит, что надо по склону горы построить «шлюз», упирающийся в реку, а по нему своим ходом спускать бревна вниз. Внизу, подцепив, по льду транспортировать на другой берег. Это, говорит, легче и экономия времени большая. Его идею приняли и одобрили. В результате рост производительности труда.

Ко всякой работе Анатолий относился с полной ответственностью, точно и аккуратно выполняя все указания старших. Руководители его ценили за ум, рабочие уважали за доброту.

В 1938 году, в июне, меня перевели в Нижний Тагил. И больше Анатолия не пришлось видеть. Несмотря на это, он по-прежнему перед моими глазами стоит, как живой. Он был Человек – большого ума и большого сердца ».

Автор этого воспоминания расстался с Анатолием в июне, а…

Наступил август – самая любимая пора детских лет Анатолия: и клюковка уже поспела, и грибочки все еще идут и идут. Солнце радует глаз. В лесу в эту пору – рай земной, потому что комарья поменьше и воздух необыкновенно чист и свеж. Но… Не судьба, значит.

6 августа 1938 года родные, друзья и знакомые шумно, как это водится в России, провожают парня на службу. Все веселятся, и лишь мать умывается слезами: ее сердце сильно-сильно щемит. Ее любимец уезжает. И куда? Очень далеко: будто бы, на Дальний Восток. Будто бы, в военкомате на это намекают.

Слезы матери так и останутся до конца не выплаканными.

Позади один этап жизни моего героя. Впереди – другой. Парень сразу перешагивал из юности во взрослую жизнь, в жизнь солдатскую, в жизнь ему неизвестную.

Анатолию было двадцать два… Он уезжал, оставляя молодую жену, жену носившую во чреве его ребенка. Мальчика или девочку? Он этого тогда не знал.

Одна из страниц письма Августы Чувыгиной, однокурсницы Анатолия Гробова.