Луиджи Лунари - Маэстро и другие

В целом совещание проходило спокойно. Руководители отделов дирекции и служб Театра по очереди докладывали Маэстро о положении дел и формулировали свои срочные потребности. Он выдавал моментальную реакцию, изрекая сентенции, приглушая страсти, поторапливая, ставя в тупик, делая пометки в блокноте. Все это производило впечатление максимальной эффективности процесса: «Да!», «Нет!», «Завтра!», «Этим займусь я лично!», «Я ему позвоню!», «С этим ничего не поделать», «Пусть идёт в задницу!», «Вот увидишь, согласится, никуда он не денется!». Подумать только, в одно мгновение решалось то, что так долго, напрягаясь, не мог решить каждый из них сам по себе! Ну и кто они после этого, если не кучка ни на что не годных бестолочей? Или так им наглядно демонстрировали пропасть между Божественным Юпитером и простыми смертными – между Маэстро и его сотрудниками?

Для полноты картины не хватало пусть маленькой, но тупиковой проблемы, которая выглядела бы как неразрешимая. Маэстро – а иначе и быть не могло, учитывая его редкие появления – был слабо осведомлён о повседневной жизни Театра, но чувствовал себя обязанным делать вид, что знает всё, и это порой ставило собеседников в нелепое положение. Когда, например, руководитель пресс-бюро Солерци попытался в подробностях изложить проблему, возникшую в связи с рекламой одного из спонсоров Театра, крупного банка, Маэстро с раздражением в голосе прервал его: «Да-да-да, я полностью в курсе, закругляйся!». Солерци замер с открытым ртом, размышляя, продолжать говорить, как бы не заметив вранья Маэстро, или же, притворившись, что поверил ему, действительно, закруглиться? Но закруглиться означало бы остаться без ясного указания, что делать. А как может последовать такое указание, если очевидно, что Маэстро вовсе ни в каком не в курсе.

Но, как обычно, смутить чем-либо Маэстро было невозможно. Покончив подобным образом ещё с парой щекотливых вопросов, он поднялся и, разведя руки жестом Христа на кресте, воскликнул:

– Друзья мои! Я только что прилетел из Рабата, сегодня вечером я должен быть в Риме, завтра – в Париже, послезавтра, если не умру от усталости, в Кибероне! Любой другой из живущих на этой земле после столь тяжёлого перелёта и ужасной ночи остался бы дома и спал, а я здесь, с вами! К тому же, сейчас уже половина второго, в это время все нормальные люди обедают, расслабившись, вытянув ноги под столом, я же сижу в своём кабинете, где вы морочите мне голову софитами, которые кто-то не привёз, деньгами, которых не хватает, пожарными, которые неизвестно, чего хотят! Если вы желаете моей смерти, так мне прямо и скажите, я хотя бы подумаю, как мне вести себя в этой ситуации! И побойтесь бога, не можете же вы претендовать на то, чтобы я всё за вас делал, иначе это действительно означало бы, что вы хотите моей смерти!

И, поселив тем самым в душах присутствующих достаточный комплекс вины, он взмахом руки заставил умолкнуть хор протестующих голосов и продолжил:

– Братцы мои, вы большие молодцы, только вам осталось научиться самой малости – решать все проблемы самостоятельно! Трения со спонсорами, перенос сроков строительства – это всё материя, в которой вы прекрасно разбираетесь, не хочу сказать, лучше меня, но по меньшей мере, не хуже. И посему, поимейте совесть, делайте всё са-ми! Собирайтесь, обсуждайте и предлагайте мне решения. Так мы с вами должны работать! А сейчас, простите, мне надо к портному, затем к парикмахеру, а ровно в восемь у меня самолёт. Согласитесь, разве это жизнь!

И т. д. и т. п.

Но на этом всё не кончилось. Голос подала Старая Синьора, которой в этот день выпала участь служить источником мелких неприятностей. Как это было демократично заведено Маэстро, вместе с другими сотрудниками она стояла перед его письменным столом, невзирая на свои восемьдесят лет (точнее, Маэстро не принимал во внимание её её восемьдесят лет), и трясущейся от старости рукой протягивала ему свёрнутый вчетверо лист бумаги:

– Это письмо от профкома технических сотрудников, они требуют встречи с тобой…

Маэстро с изумлением уставился на неё: профком технических сотрудников?! У него что, мало дел, чтобы ещё встречаться и с его членами?! С этими болванами, которые только и умеют, что требовать прибавки жалования и просить пристроить на работу их родственников! Для чего тогда существуют Служба персонала и Генеральная дирекция? Почему они не встречаются с ними? Какого хрена они собираются свалить на его плечи ещё и свои проблемы!