Александра Богунова - Наши персонажи. Зазеркальные стихи и миниатюры для юношества

проснутся оба, чтоб уснуть

уже в реальности другой,

ведь окунуться с головой

в волну Любви им суждено,

поверьте, вот уже давно.

И пробил час, победа с ними —

она и он становятся другими.

Вдыхая аромат любви, к созвездиям тянутся они.

Прекрасных душ венок сплетен:

Щелкунчик в Золушку влюблен.

и в безобразии она услышала зов его сердца —

открылась в тайну снова дверца.

И в благодарность получила того,

в чьем сердце она жила.

Похожих судеб в жизни и немало.

На бал их тихим шепотом сзывала

Волшебница иная – Жизнь —

И РУКИ ИХ В ЗАМОК СОМКЛИСЬ!

Взявши в руки старинный рецепт,

итальянский расслышу акцент.

А сварить чтобы суп или борщ,

нужен слезы источающий овощ!

Загляну я в корзину и выну —

озорного мальца Чиполлино!

И пойдем мы путем революций,

и булыжником выложенных улиц.

Прочь откинув стыдливость,

мы отыщем с тобой справедливость.

Мы узнаем, что дружба и честь

и в роду овощном тоже есть!

И узнать надо нам, что есть знать,

так любящая долго поспать.

И муштра, и злоба, и лесть,

и обман, и капризы, и месть.

И сбивают им тоже спесь

независимость мыслей и песнь,

и в единстве их мир весь!

Бунтари буржуазный строй ворошат словно

сонный рой.

Жадность, скупость их за собой

манит загребающей благо рукой.

Обобрать, к нищете привести —

удовольствия ради Вашей Светлости.

А у бедных богатство – дружба,

и вельможи краснеют натужно.

Не понять им, что кроме процентов

и фальшивых в их честь комплиментов,

существует еще братство,

утопическое будущее царство.

А пока разрушаем и строим,

к тюрьмам новых идей мы приводим,

поколения "овощей", оторванных от корней.

Вот и кушай теперь щей,

со сметанкой еще вкусней!

Шпион – дурак,

попал впросак!

На маскараде, как в аду,

плясал дурак не под дуду,

а на расстеленном ковре,

вязали сети змеи где.

Так наказал его король —

ведь он забыл придворных роль,

не отозвался на пароль;

Забрался в тронный зал и размечтался,

так с головой дурной чуть не расстался.

Бокал вина сместил рассудок,

поднимет вряд ли теперь кубок

советник, взявший протеже,

не скомороха, а уже

опального… шпиона,

скучавшего у трона.

Врасплох застигнут он,

не откликается на звон…

Хлестать его в протяжный стон!

Из дома в дом шел оклик перегудов…

А сколько будет нынче пересудов!?

Не пей, дурак, на службе!

Будешь в дружбе!

Да не узнаешь о нужде, беде —

нигде!

Не ткнут тебя лицом прямо до лужи

надменные вельможи да пажи,

И будут на ковре тогда ужи,

Ты только уши снова развяжи!

Город спит…

А звезда в бессловесном молчании

объявила о скором венчании.

Месяц дымкой окутан влюбленности,

нежной страсти к звезде опыленностью.

И никто не мешает влюбленным

до рассвета играть в тишине.

Только волны им вторят смятенные,

бурю мутят лишь тайно на дне.

Темной глади морской пены кружево,

кораблями уже отутюжено.

Звезд морских настигает волна,

к ним желанием нежным полна.

Равнодушных на берег бросает,

отвечающих чувством – встречает.

В глубину своих вод их уносит,

за собой в мир чудес превозносит.

Но никак не достать до небес!

Звезд морских поднимающий всплеск

из последних сил надрывается,

дыбом вверх восстает и сникается.

А звезда на волнах тех качается,

улыбается, морем ласкается,

но мечта ее не воплощается.

С неба звездочка смотрит лучистая,

удивилась душа ее чистая:

как волна пред звездой надрывается,

а она безустанно качается.

Месяц обнял звезду свою ясную,

штору туч поволок к себе мрачную.

Спрятал милую от ехидных глаз,

от пустых зениц, от постылых фраз.

Целовал ее нежно, бережно.

Замерзало дно пуще прежнего!

Не мешало счастью их безмятежному —

Неба звездного и безбрежного!

Город тихо спал, Любовь призывал

на бал-маскарад – всех планет парад!

Я Золушка. А Бог все видит.

Не справедливо не обидит.

Полушка крутится в ладони.

О светлом мне щегол трезвонит.

Поверю радостному дню,

в камине теплому огню.

Я растоплю его и рядом

ты прикоснешься нежным взглядом.

Сменю я вскоре башмаки —

попросишь ты моей руки.

Я обниму тебя душой,

ты мне, как солнышко, родной.