Коллектив авторов - У камина. Выпуск 1

Дождливый день, и все надежды,
Полуприкрыв устало вежды,
Увидишь ты сквозь призму струй.
Как тускл их спектр!
Но не горюй:

Дождись лишь только проясненья,
Хотя б ночного, —
что с того? —
И лунный тёплый свет осенний
Тебя одарит одного
Палитрой чудной настроенья.

Опять накинула усталость
Свою спасительную сеть.
Всего, что на день оставалось,
Уже не сделать, не успеть.

И день грядущий постучится
Опять
ни свет и ни заря.
И слово, сказанное зря,
Умчится
вспугнутою птицей.

Брожу по выставке картин.
Брожу рассеянно, бездумно,
Вдали компаний старых, шумных, —
Свободно двигаюсь один.

Меня давно не приглашали
Сходить туда или сюда.
Сказать кому бы? —
Нет, едва ли,
Не быть такому никогда.

Журчит на полотне вода.
Как!
вы не слышите?
бедняги!
А те опушки и овраги,
Ярчайших полные цветов,
Пришедших в явь из чьих-то снов,
Вам не любезны?
Где ж вы, снобы?
Ах!
аллергия на цветы!
(Поди, зимою на сугробы.)
А как же чувство красоты?

Я вижу грозы и рассветы,
Внимаю Солнцу и дождям.
И ветра свист, и птичий гам
На полотне том ладно спеты.

Для вас – то прошлые сюжеты.
…Наружу выйдя, поспешу
Туда, где нет ни стен, ни крыши, —
К природе, тишине поближе, —
И, может статься, опишу
Всё, что услышу и увижу.

Ты беги, только след свой оставь,
По нему я искать тебя буду.
Ты беги, но не вздумай упасть
И сломать мой туманный рассудок.

Ты беги, буду ждать я тебя
До зимы… До весны… До предела…
Только верь, не коснётся рука
Чужака нелюбимого тела.

Пальцы в сумерках нервно сжимать
Буду я, невзирая на холод,
До крови губы яро кусать,
Пряча свой платонический голод.

Я без близости и без касаний…
Я без страсти и я без огня.
В дневнике моём НЕТ расписаний,
Где «кому-то» я ночь отдала.

Ты вдали, и меня не проверишь,
Не заглянешь пытливо в глаза!
Мою честность в слезах не измеришь,
Не узнаешь – тебе я верна!

И остаться с глазу на глаз
С «кем-то» левым, неважным, бесцельным.
Только мысли сжигают сейчас
Моё юное бренное тело…

Этот «кто-то» – не ты, безусловно…
Нету сил у любого, клянусь!
Я молюсь, повторяя три слова.
Только три: «Добеги – я дождусь!»

На кладбище разорванных сердец
Похороню своё без отпеванья.
Ведь не коснулся лба святой венец,
И я одна в пучине мирозданья.

И будет свора душ, что вопреки
Своей кончины к людям страстно рвётся,
Разглядывать мой облик с высоты
И всех пугать, кто надо мной смеётся.

Ребёнком перестала быть я, кстати.
Детей судьба не бьёт кинжалом в спину.
И мир свою изюминку утратил
И стал похож на серую резину.

Я вновь приду на кладбище сердец…
И взглядом отыщу средь них своё.
Прости, что не смогла тебя сберечь,
Прости, что мы не были заодно!

Густые волосы до плеч мне подарила,
Глаза с миндаль, по цвету – горький чай.
Ни грамма ласки от нее не пропустила,
Ее объятия, как кораблям – причал.

Ладони теплые, улыбку королевы,
И родинку забавную у губ.
Из колыбельной пела лишь припевы,
Наверно, было легче мне заснуть.

Характер пламенный, что ныне и не сыщешь,
Лицо румяное, игривое с рожденья.
С ней как за каменной стеной, и в дождь – под кры —
шей.
В любой проблеме для меня она – спасенье.

Как сильно, мамочка, ты тратишь свои силы,
На нас, детей, на хлопоты и быт.
Сама природа твою боль благословила,
Чтоб мы за слезы ощутили стыд!