Александр Жеглов - Однажды начав

Накануне, в ночном клубе Влад, в присутствии Инны, бестактно, открыто и навязчиво начал оказывать знаки внимания другой симпатичной молодой особе. Он вел себя просто неприлично. Находясь в унизительном для себя положении, наша героиня решила уйти, предполагая, что ее уход никто не заметит. Она оказалась права: не зря ушла. Неприятности на фоне личных отношений не давали ей покоя. Инна не пошла в гостиницу, тошно ей было с опустошенной душой возвращаться, она предпочла одиночество и ночной морской берег под луной. Простояла всю ночь, не обращая внимания на холодный ветер. Слез своих не замечала, а может потому, что их и не было. Ей сейчас, как никогда, нужна была поддержка: обычно, когда человек нуждается в поддержке, ему кажется, что он никому не нужен. Но случается так, что на самом деле, он постоянно никому не нужен, просто замечает это лишь тогда, когда почувствует, что ему нужна поддержка.

Пустоту в душе, обман и обиду – вот что чувствовала девушка, когда спускалась по лестнице парка. Незаметно для нее настало утро, холода, как такового, не чувствовалось. Прекрасная молодость и красота встречали июньский рассвет на берегу моря, а сердце сжималось от обиды и душевной боли – несправедливо, так не должно было быть. Прекрасное создание, в расцвете лет, коротало время в горьком одиночестве звездной ночью. А ведь для кого-то оно создано. Кому-то в жизни не хватает нескольких женщин для забавы, а кому-то не хватает целой жизни, чтобы любить одну единственную – и это несправедливо. Апатия к жизни у цветущей молодой розы из-за засухи: разве это правильно? Женщина создана для того, чтобы любить и быть любимой – вот, что справедливо. Человек родился, чтобы жить, просто жить, творить добро и быть счастливым.

Инна смотрела вдаль, облокотившись, и думала о своем приятеле: «нет, он меня никогда не любил, а может и я его не любила, просто влюбленность вскружила мне голову, а дальше – привязанность, привыкла, что ли, – быть с ним вместе, вот и вся пресловутая любовь», – рассуждала она без капли гнева. – «Любовь? Слова, слова и ничего больше. Может я сама никогда и не знала, что означает – любить. Я не знаю, что это. Любовь не поддается определению. Может быть, без любви даже легко намного жить, но есть ли смысл?», – с такими мыслями и философским вопросом девушка вошла в море. Вода была матерински ласковой. Она тоже неплохо умела плавать и смело направилась к нему, а он уже двигался в сторону берега. Встретились они под водой, плавая рядом, нешумно плескались, время от времени задевая друг друга то рукой, то ногой. Без слов, как самые близкие люди, они обнялись под водой. Он обнял ее, как ангела, как русалку, принимая волшебный дар, сам того не понимая откуда: то ли с небес, то ли с морских глубин, удивляясь бесконечному своему счастью, не веря глазам и тому, что происходило наяву. Смелость девушки не знала границ, без страха она позволяла ему все, а молодой человек вел себя достойно и грациозно. Они, подобно влюбленным дельфинам, сразу же возжелали друг друга. Грация сплетения двух одиноких тел подтверждала то, что человек создан для безграничного счастья и любви. Он, выныривая вместе с ней из воды и погружаясь в очередной раз, ласкал белое тело своей прекрасной «Венеры» под водой, она же прижималась крепко к груди своего мужественного «Аполлона», как молодая плоть, изнемогавшая от страсти к своему возлюбленному. Никто из них не догадывался, что в ту самую минуту страсти рождалась для них та самая Великая Любовь, про которую слагают стихи, рождаются песни, возникают порой бессмысленные поступки и даже целые войны. Трудно представить: чего в истории было больше из-за любви – добра или зла. Но в том, что Великая Любовь – есть не что иное, как Дар Божий для простого человеческого счастья, не может быть сомнения. Они медленно приблизились к берегу и долго не осмеливались вылезти из воды и нежных, греющих объятий. С бархатным загаром молодой человек рывком обхватил, поднял на руки и вынес из моря прекрасную незнакомку. В упор уставились ее безумные глаза. Она, обняв своего спасителя, продолжала страстно целовать его. Девушка еще не успела позагорать, и ощущался контраст между ними. Молодой человек обнимал ослепительно бледную, со скользким телом, дикарски неистовую и откровенную, первобытно не тронутую стыдом свою Еву. Он опустил ее на мокрую гальку и продолжал целовать. Ее упругое молодое тело жаждало его поцелуев и ласки. Безумная страсть между ними ощущалась в каждой клетке и усиливалась с астрономической силой. Она прижимала его к себе изо всех сил. Сквозь мокрую прохладную кожу сочилось в него глубинное тепло ее тела. Небольшие волны пенкой ласкали им ноги. В эти счастливые минуты, казалось, никакие волны мирового океана, и ураганы не могли бы отторгнуть их друг от друга. Они готовы были скорее утонуть, умереть, чем выжить по отдельности. Ощущение полной свободы дарили им минуты неожиданного счастья. В объятиях молодые люди замерли, и только тихие волны продолжали незаметно для них свои бесшумные ласки. Постепенно «девятый вал страстного наслаждения» перешел в «штиль умиротворения» и все вокруг для них медленно возвращалось на круги своя.