Александр Михайловский: Однажды в Октябре – 1

ГОЛОС звучал, перекатываясь в головах людей громовыми волнами.

— Службе Обеспечения Эксперимента приступить к созданию темпоральной матрицы!

— Докладывает Служба Обеспечения Эксперимента, сканирующая линза создана, процесс обнаружения, и локализации объектов запущен. — После длящейся вечность паузы, заполненной стуком метронома ГОЛОС продолжил, — Обнаружено и локализовано шестнадцать надводных и два подводных объекта, объекты в воздухе отсутствуют. Приступаю к процессу сканирования. Десять… двадцать… пятьдесят… восемьдесят… сто… Сканирование завершено, матрица сформирована.

— Службе Обеспечения Эксперимента приступить к трассировке темпоральных узлов-реципиентов.

— Докладывает Служба Обеспечения Эксперимента, трассировка темпоральных узлов инициирована. Первый доступный узел-реципиент — 4 января 1942 года от рождества Христова, координаты сорок четыре дробь тридцать один в Гринвичской системе координат. Второй доступный узел-реципиент — 11 октября 1917 года, координаты пятьдесят девять дробь двадцать. Третий доступный узел-реципиент — 9 февраля 1904 года, координаты тридцать семь дробь сто двадцать пять. Четвертый доступный узел-реципиент — 5 июня 1877 года, координаты тридцать девять дробь двадцать пять. Пятый доступный узел-реципиент — 4 ноября 1854 года, координаты сорок два дробь тридцать… Остальные энергетически доступные темпоральные узлы-реципиенты заблокированы логическими запретами первого и второго уровней.

— Выявленные темпоральные узлы-реципиенты санкционированы, Службе Обеспечения Эксперимента приступить к процессу копирования матрицы.

— Служба Обеспечения Эксперимента к процессу копирования матрицы приступила. Первая копия — готово, копирование успешно! Вторая копия — готово, копирование успешно! — потом ГОЛОС посуровел и в манере диктора еще того, советского, телевидения произнес, — Дорогие товарищи, наш рейс прибыл в 1917 год, за бортом 11 октября означенного года по Григорианскому календарю, позиция в самом центре Балтийского моря. Местное время восемнадцать часов. Командир корабля и экипаж прощаются с вами и просят сохранять спокойствие и мужество. О своих семьях не беспокойтесь, о них позаботятся ваши Оригиналы. — ГОЛОС посуровел, — Делайте, что должно и да свершится что суждено! — Аминь!

Серый мрачный осенний балтийский закат, над волнами Балтики, смешиваясь с туманом и низкими дождевыми облаками, медленно расползается линзообразное облако грязно-желтого тумана. Его медленно сносит на восток упорным, сырым, как все вокруг, западным ветром. Тут не было посторонних глаз, которые могли бы увидеть, как на только что пустой глади моря, из тумана появились невесть откуда взявшиеся корабли под андреевскими флагами. Много кораблей, эскадра, или даже флот.

Контр-адмирал Ларионов сидел как оглушенный ударом молнии. В глазах фиолетовые и розовые пятна, в ушах звон, во рту сухость. Двадцать восьмое сентября — по старому, одиннадцатое октября — по новому стилю. Ровно за четыре недели до того момента, который потряс мир. Рука адмирала протянулась к селектору, — Капитана 1-го ранга Иванцова.

— Слушаю, товарищ контр-адмирал, — донесся в ответ чуть хриплый голос.

Адмирал помолчал, — Значит так, Сергей Петрович, как нам только что сообщили свыше, здесь и сейчас у нас тут война. Первая мировая, если кто в школе учился. От моего имени объяви готовность N 1. Приказ — по всему, что несет опознавательные знаки Германской империи открывать огонь на поражение без всякого предупреждения. И пусть запишут в журнал.

С «Москвы» поднять воздух вертолет ДРЛО, с «Кузнецова» Су-33 в комплектации разведчика. Истребительного барража не надо — нам тут пока воевать в воздухе не с кем. Доставь сюда со «Смольного» команды ГРУшников и СВРовцев, — адмирал сделал паузу, — журналистов, пожалуй, тоже. Пусть тоже будут под рукой — время такое. Через час Военный Совет, собери командиров кораблей, Бережного с Антоновой, и этого, — контр-адмирал заглянул в список, — спецкора Тамбовцев. Меня о нем предупреждали, что в истории хорошо разбирается, а нам сейчас такой позарез нужен.