Григорий Жадько - Французская любовь. Как это бывает. Немного о любви

Парень торопливо засунул сверток в сумку и оглянулся. Он увидел ее в окне. Настя вдруг с ужасом поняла, что произошло, и с силой и звоном захлопнула створки окна. От ужаса и нелепости произошедшего ее охватила оторопь. Она отскочила в угол и онемела. Мелкая противная дрожь сотрясала ее тело. Никаких мыслей не было. Было гадко и противно. Окружающее сразу померкло в ее глазах. Весь мир, все вокруг исчезло вдруг, будто кто-то невидимый накрыл это темной пеленой. Стало холодно и пусто. Спустя минут пять, когда шок прошел, она очень осторожно прокралась к окну. Встала у края и с замирающим сердцем глянула во двор. Ничего не изменилось. Так же лежал мужчина, а вокруг бегала его собачка. Только рядом с ним появилось темное пятно, которое все время увеличивалось. Парня не было. И вообще никого не было вокруг.

Настя, поглощенная своими мыслями и увиденным, не слышала, как кто-то осторожно взбирается по водосточной трубе. Не видела легкой тени, которая быстро метнулась и оказалась у них на лоджии. Когда он предстал перед ней, она не закричала и вообще не смогла вымолвить ни звука.

Киллер выглядел уставшим, а в глазах его читалась решимость довести начатое дело до конца.

– Ты …догадываешься, зачем я пришел? – спросил парень с кривой усмешкой на лице.

Она, молча безропотно, кивнула головой.

– Сама виновата.

Она опять кивнула головой.

– Ты одна в квартире?

– Одна! – сдавленно прошептала Настя и голос ее показался самой себе чужой и незнакомый и звучал он как будто из далека.

– Показывай, что ты там накалякала?

Дрожащими руками Настя вытащила из стола лист с его изображением.

– О! – Киллер удивленно посмотрел на Настю.– Умеешь! Ничего не скажешь.

Настя кисло улыбнулась и виновато развела руками. Парень очень медленно и аккуратно в четыре раза сложил листок и положил его в боковое отделение сумки.

– Возьму на память. Не возражаешь? – сказал он и при этом недобро усмехнулся.

– Берите, – выдохнула Настя.

– Еще б тебе возражать. Кто бы тебя спрашивал. Ну, это не важно. Важно другое – если ты нарисовала раз, ты можешь это повторить. …Ты же можешь повторить?

Настя молчала вся сжавшись. Все внутри у ней замерло. Чувства, мысли, разум, созна-ние – казалось, атрофировались, и она превратилась в какую-то безвольную одноклеточную амебу, которой уже все равно, что будет дальше.

– Можешь повторить?! Я тебя спрашиваю? – повысив голос, вновь спросил киллер.

– Да! Конечно. Да! Я смогу.– Как от удара вздрогнула Настя.

– Не врешь. Это мне нравится. Я убью тебя не больно. Как этого. Ты же видела, он даже не вскрикнул.

Киллер не торопясь, достал из сумки сверток, завернутый в газету, развернул его. Газе-ту сложил обратно в сумку.

– Умирать не страшно, если это делают профи. Ясен перец, придется немножко потер-петь, но как без этого. Но это точно лучше, того, чем попасть к челу который это делает и боится, не уверен в себе или делает это впервые. Мне не раз доводилось. Я это делаю не в первый раз, так что с этим все в полном ажуре. Расслабилась?

– Нет!

– О! Как!… Зря! – с сожалением произнес киллер.– Тебе же хуже.

Пистолет был небольшой, но длинный, а может, так казалось из-за набалдашника на стволе. Вороненая сталь приглушенно поблескивала и невольно приковывала взгляд Насти. Так наверно гипнотизеры выкладывают на сеансе блестящие шарики, и лишают воли пациента. Он достал мягкую суконную тряпочку серого цвета и, не снимая перчаток, неторопливо стал его протирать, очищать, от каких-то неведомых пылинок.

– Пуля дура. Смерть от пули в черепушку это самое легкое, что удалось придумать нашим предкам, пожалуй, легче только умирать от передозировки наркотой. Но это не наша тема. Ведь так?

– Я не знаю о чем вы?

– Не догоняешь? Да так ни о чем. Настраиваюсь на работу. В смерти, конечно, ничего не может быть прекрасного, не так как в старых советских фильмах про войну. Этого не обещаю. Киношники все врут. Смерть почти всегда бывает, страшна. Нелепая даже я бы сказал, но что делать. Кто-то должен этим заниматься. Все мы когда-нибудь станем жмуриками. И я и ты. Ну, ты чуть раньше.

Киллер закончил протирать пистолет. Так же аккуратно как перед этим укладывал портрет, сложил вчетверо тряпочку и неторопливо положил в тот же боковой карман.

– Где тебе лучше?

– Что? – с ужасом поняла Настя, но спросила в слабой надежде что ошиблась.

– Ну, где лучше это сделать? На кухне? В ванной? Выбирай?

– Я не знаю.