Иван Державин - Дочь за отца. Зов крови

– Все будет хорошо, успокойся, любимая. А я вот что купил, – вернулся он к тексту.

Он вынул из кармана коробочку и раскрыл ее. В ней лежало обручальное кольцо. Она вопросительно подняла на него глаза.

– Это тебе, – сказал он.

Господи, да ради того, чтобы найти моего отца, подумала она, я… Она вынула из коробочки кольцо, надела его на палец и, счастливо улыбнувшись, бросилась Андрею на шею. Держа ее на весу, он крепко прижал ее к себе и стал искать губами ее губы…

Мытаркин хлопнул в ладоши, сказал Андрею:

– Не забывайся, жене расскажу.

Андрей опустил Лиду на пол, вопросительно уставился на Мытаркина.

– Постой за дверью, – сказал тот Лиде.

Она взяла со стула сумку, вышла в коридор. Слышно было, как гудел зал. От волнения ей захотелось в туалет. Она пошла по коридору, читая надписи на дверях, сделанные от руки на клочках бумаги: «Операторы», «Звукорежиссер», «Гримерная». Господи, господи, хоть бы они меня взяли, молила она бога, пусть не на эту, на любую другую роль. Я буду самая несчастливая, если не возьмут. Только этого несчастья мне не хватало в жизни.

Наконец она отыскала нужную дверь. Там она подошла к зеркалу и поразилась лихорадочному блеску своих глаз. Ей вдруг захотелось петь и плясать. Но из кабины вышла девушка, еще одна показалась в двери. Лида придирчиво оглядела их, выискивая недостатки и с ревностью признавая, что обе они были красивее ее: высокие, эффектные. Ей стало жаль себя.

Она вышла в коридор и увидела Андрея. Он махал ей рукой. Сердце ее радостно забилось.

– За тобой бутылка, подруга, – сказал он, улыбаясь. – И еще кое-что.

***

Сценарий, который ей дал Мытаркин, она прочитала на одном дыхании, переживая за Риту, как за себя. Та, бедная, вообще осталась одна, не только без отца, но и без матери. Вот это Лида представить себе никак не могла, так как без мамы она ни за что не выжила бы. Когда она узнала, что папа пропал, она две недели ни капельки в рот не брала, так сильно хотела умереть, но потом пожалела маму.

А Рита – молодец. Оставшись совсем одна, не только выжила, но даже нашла в себе сил отомстить за родителей и жениха. Правда, когда с ней случились все эти несчастья, ей было не тринадцать лет, как Лиде, а целых восемнадцать, так что была она далеко уже не девочкой во всех смыслах, и насиловали ее не несколько человек, а один, и не сделали то, что сделали с ней, после чего не лежала она столько лет в больнице, где смерть была реальностью, а жизнь казалась несбыточной мечтой. Если и были там у кого какие мысли, то лишь о том, как пережить наступавший день, и поблагодарить вечером бога за это. И все же даже там Лида иногда подумывала о том, что если ей посчастливится выздороветь и набраться сил, то обязательно попробует разузнать об отце. Не инопланетяне же его похитили, в конце концов?

Единственное, к чему она пришла длинными ночами, – это то, что его исчезновение каким-то образом связано со случившимся с ней. Денег у него с собой не было, и убивать его было не за что. Вероятнее всего, он надумал отыскать и наказать других ее насильников, возможно, даже напал на их след, и они убили его.

Сценарий разбередил эту ее незатухающую рану. Она надеялась отыскать в нем хоть какую-нибудь подсказку для себя. Но у Риты была немного другая ситуация, несколько проще. Конечно, чужая беда всегда кажется легче собственной, и все же Рита хотя бы могла по-человечески похоронить родителей и отыскивала их убийц по свежим следам, а не семь лет спустя, когда этих следов могло и не остаться. А главное, у нее нашелся хороший помощник и защитник, по воле сценариста оказавшийся ее же насильником, а тот, в свою очередь, ее старым знакомым. Тут Лида горько усмехнулась, подумав об Игоре. В тот вечер на скамейке он тоже казался ей защитником, рядом с которым ей было не страшно.

Ее нисколько не удивило, что Рита признала в Максиме своего насильника во время их близости. Сама она запомнила своих насильников на всю жизнь, хотя видела одного Игоря. Из своего мимолетного страшного опыта она вынесла вывод, что во время полового акта у мужчин обнажаются их звериные инстинкты. К примеру, первого насильника она сравнила бы со злой кусачей собачонкой, последнего – с самым страшным медведем-гризли. А насильник перед ним походил на хрюкающую вонючую свинью. выкрикивающую какое-то слово, которого в человеческом языке-то нет.

Лишь один Игорь ставил ее в тупик. Она так и не смогла и не хотела сравнивать его с животным именно в тот момент, когда его увидела, потому что не могла забыть то удивительно сладостное чувство, испытанное с ним или подаренное ей им. Ничего подобного она не испытывала ни до ни тем более после.