Константин Левтин - Комната с видом на волны

Сейчас он стоял ногами на том самом месте, где ещё недавно лежал, и поэтому ему было довольно легко определить толщину снега на глаз: до середины голени, не выше. Правда, никто в здравом уме не смог бы пообещать ему, что снежный покров точно такой же по всему этому проклятому лесу.

Он панически огляделся вокруг и не увидел никакой надежды, ни единой подсказки, абсолютно ничего, кроме мечущихся во все стороны ветвистых силуэтов. У него закружилась голова. Тогда он закрыл глаза и постарался сделать пару глубоких вдохов-выдохов. От массированного поступления морозного воздуха в тело его пробила настолько крупная дрожь, что сначала даже мелькнула дикая мысль: «а может, это предсмертные судороги?» Стиснув изо всех сил зубы, лязгающие на манер железной калитки на ветру, и постаравшись выкинуть долбящую дрожь на самый задний план своего сознания, он заставил себя оглядеться вокруг ещё раз, медленно и внимательно.

Дневной свет умирал, а ему нужно было направление. В голову, будто потоком из лопнувшей канализационной трубы, лезли совсем нерадостные мысли. Угадать с направлением – полбеды. С чего это он решил, что на расстоянии десяти-двадцати минут своего полухромого бега он найдёт хоть что-то? Человека или жилище?

Но просто стоять и замерзать посреди тёмного леса было поистине смертельно тоскливо. И движение, пусть даже отчаянное, почти рефлекторное, было единственным спасением. Возможно, лишь спасением души, но всё же…

Он заставил себя, как можно медленнее поворачивать голову и лучше вглядываться сквозь наливающуюся синяком тьму. На половине пути среди густого лесного однообразия он увидел нечто похожее на узкую просеку. Она начиналась в сотне метров от него небольшой поляной и уходила куда-то наискось вправо, так что видно было лишь её импровизированные ворота – два могучих дерева, сросшихся ветвями где-то на высоте в три человеческих роста.

Едва осознав, что перед ним такое, он сразу же сорвался с места и побежал прямиком туда, в эту дыру, погружаясь голыми ногами в снег почти по колено. Полный надежд и страхов в равных пропорциях, он заглянул внутрь и с чудовищным облегчением понял, что не ошибся. Это действительно была просека. А может быть, даже аллея. Прямая словно шоссе, но куда менее широкая, она явно была делом рук человеческих. Из-за сумерек и не унимающейся дрожи было проблематично оценить её длину. Куда полезнее и проще было её просто пробежать. Одно было ясно: заканчивалась аллея очередной стеной глухого леса. Не то чтобы он и вправду ждал неоновых вывесок и ярких отельных огней, но первый запал слегка прошёл, и ему пришлось силой погнать себя вперёд.

Он бежал добрых десять минут, изо всех сил стараясь дышать носом, а на деле, глотая ртом морозный воздух, и лишь однажды перешёл на шаг. Пятки жгло невыносимо. Но сейчас в этой боли было куда больше жизни, чем в её отсутствии.

Стена леса приблизилась уже достаточно, чтобы он мог понять, что аллея заканчивается не просто забором из деревьев, а другой, куда большей поляной. Добравшись до неё, он остановился отдышаться и оглядеться. Но надрывное дыхание и резкий болезненный кашель на некоторое время поглотили всё его внимание. Лишь спустя несколько минут он смог снова поднять голову и методично осмотреть поляну слева направо.

Нестерпимо мёрзла промежность, выделяясь, будто солирующий инструмент на фоне целой симфонии жгущей боли. Он попытался отогреть её ладонями, но руки так настыли во время бега, что не давали и намёка на тепло, а скорее отнимали его.

Говорят, что за сутки взрослый человек выделяет столько тепла, что его хватит, чтобы довести до кипения тридцать три литра ледяной воды. Он явственно ощущал, что за последние пять минут прыгнул разом литров на двадцать…

Он выматерился вслух. Никчёмные мысли, выскакивающее в его сознание наподобие кротов в допотопном игровом автомате, начинали его безмерно раздражать. Лучше бы ему вспомнилось, в каком направлении находится ближайший дом или машина.

Он почти сразу приметил новую аллею в левой части поляны, а спустя мгновение ещё одну в правой. Нужно было выбрать. У него не было ни сил, ни запасов тепла, чтобы детально изучить каждое ответвление, как-то их сравнить и выбрать наиболее перспективное. А потому он просто побежал в правое. В то, что казалось ближе. Ещё не добежав до середины поляны, боковым зрением он поймал крошечный жёлтый огонёк, блуждающий среди деревьев. И лишь остановившись на входе в аллею, он увидел, что блуждал вовсе не огонёк, а он сам. Огонёк был стабильно закреплён и заметно выделялся на фоне чего-то темно-коричневого и квадратного, теряющегося в густых зимних сумерках среди лесного массива. Стена. Хижина. Дом. От радости, отдающей шоком, и холода, отдающего серьёзным обморожением лёгких, у него перехватило дыхание. Начав дышать снова, он двинулся в направлении света.