Варвара Бурун - Маменька. Очерки, публицистика

При воспоминаниях о муже лицо Анны Васильевны преображалось: глаза теплели, грустнели и увлажнялись… Было понятно, что свою любовь она хранит до сих пор.

Вторым обживаться в Москве отправился брат Павел.

Сестра Мария в Москве познакомилась с хозяином булочной, что на Цветном бульваре. Дом и булочную он получил в наследство после смерти отца, который был купцом какой-то Гильдии. Молодой хозяин не мог не обратить внимания на юную и миловидную девушку, которая часто захаживала в булочную. Он был старше Марии на пять лет, влюбившись, предложил ей руку и сердце. И она, закончив учебу, дала своё согласие.

Мария радовалась своему удачному замужеству, вскоре забыла, что была родом из деревни, вращалась в кругу купеческих семей, переняла все их манеры и зажила по-купечески. Словом, барыня.

После революции у мужа Марии хлебные дела пошли хуже. Подробности Анна Васильевна мне не рассказывала, ограничилась тем, что муж Марии исчез после того, как их двухэтажный каменный дом (на первом этаже которого находилась булочная, а на втором проживала Мария с мужем) был конфискован. Перед исчезновением он обещал вернуться за ней, но она так и не дождалась. То ли сбежал, то ли был убит.

Марии оставили лишь одну комнату, остальные раздали нуждающимся пролетариям, превратив дом в коммунальные квартиры.

Сестры не успели обзавестись детьми. Анна – из-за лютой войны, забравшей мужа, Мария – из-за бурной московской жизни. Сначала не хотела детей, наслаждаясь стольными радостями, потом было не до того из-за смутного времени. А после исчезновения мужа – и не от кого.

Только Павел пошел верной дорогой, посвятив себя делу революции и чтобы «сказку сделать былью». Верно и честно ей служил и вскоре стал работать каким-то служащим в самом Кремле. Позднее он стал управлять хозяйскими делами на одной из сталинских дач. Там же Павел встретил свою любовь – одну из официанток, работавших на той даче. «Подавальщица!» – отзывалась о своей невестке Анна Васильевна.

Эта подавальщица родила Павлу трех дочерей: Татьяну, Галину и Ирину. Став женой «завхоза» сталинской дачи, она не горела желанием заниматься детьми. Тут-то и вспомнил Павел о своих бездетных сестрах: позвал их в няни. Мария сразу отказалась: работа не для барыни! А вот Анна с радостью откликнулась на просьбу брата и оказалась в Москве в роли няньки своих племянниц. Она их полюбила всем сердцем, считала своими детьми, отдавая всю себя, навсегда забыв о своей личной жизни.

Старшая племянница Таня, будучи маленькой, слушая однажды сказку, в которой встречалось слово «маменька», спросила тетю Аню:

– А почему «маменька»?

– Маменькой дети называют маму тогда, когда ее очень любят, – объяснила тетя.

После этого тетя Аня стала Маменькой – раз и навсегда для всех троих девочек. И не только для них!

Павел жил в квартире в одном из сталинских домов в центре Москвы. Он был приближенным к политической элите, пользовался всеми ее благами ровно до тех пор, пока был жив Сталин.

«Сталин на даче иногда приглашал Павла пообедать с ним». Сталин любил простую еду», – гордилась братом Анна Васильевна.

Хрущев после своего избрания тут же отправил Павла Васильевича подальше от Москвы, на Кавказ – заведовать хозяйством в один из правительственных санаториев. Некоторое время он там поработал, а потом вернулся в Москву, где жила семья. На этом карьера Павла Васильевича закончилась, да и возраст был уже предпенсионный.

Племянницы выросли. Брат Павел, в знак благодарности, успел выбить для сестры Анны квартиру в доме в Октябрьском переулке. А вот для двух дочерей, рано выскочивших замуж и вылетевших из родительского гнезда, добиться квартир не успел. Старшая дочь Татьяна жила в двухкомнатной квартире мужа на Ленинском проспекте – с двумя детьми, с мужем и свекровью. Средняя, Галина, была прописана у Маменьки, но проживала с мужем и сыном в каком-то общежитии. А младшая, Ирина, жила с родителями, так как была не замужем. Все три племянницы были очень разные, как внешне, так и по характеру. Да и судьбы у них сложились по-разному.

Вот такую краткую историю своей семьи поведала мне Анна Васильевна.

В итоге, в свои восемьдесят два года она осталась совсем одна. Ей стало тяжело ходить в магазины, которые находились на соседней Октябрьской улице, и здоровье уже было не то. Да и страшно жить одной в квартире дома «под снос» в Марьиной роще. Сдать нам комнату внаем для нее было выходом и удачей.