Аида Рено - Белиберда. Библия неофита, или Как уместить начало в нуле

Людская память привыкла к волнам своего развития. Наиболее совершенной волной можно считать полет бумеранга: озарился, вдохновился, создал, отпустил, рассеял, успокоился, забыл, озарился вновь, вдохновился, рассеял, успокоился, забыл, озарился вновь, вдохновился, вспомнил, что это уже было, усовершенствовал и вновь отпустил. И так бесконечно, не осознавая, что ходишь по кругу, который спиралью движется в двух направлениях: туда и сюда.

Прохаживаясь по времени туда-сюда мы штудируем уроки истории. Что-то извлекаем, что-то поглубже втаптываем, протаптываем под влиянием вдохновения, где-то из предосторожности пятимся к предыдущим страницам. А где же порядок?

В поисках совершенного порядка создавались сложные талмуды учений. Каждая спираль развития дарила истории своего кумира, просветителя, дающего свет и знание, успокаивал людские сердца и рассеивал хаос. Но человеческая природа – как бомба с замедленным механизмом. Не взирая ни на что, она всё время, по истечении какого-то срока рискует взорваться и взорвать всё на своём пути.

Какой же порядок требует такая непредсказуемая форма жизни, которая как губка поглощает все другие формы, но в результате – одно и тоже – взрыв!?

Большой ли, маленький… Человеческий организм, как ненасытное животное, требует всё больше и больше материала для переработки, но никак не может выйти за рамки своей природной сущности – раба природы, что и приводит к трагедии от цивилизации к цивилизации. Маленькими шагами, скромными вкладами покоряет человек землю, воду, воздух… Места покорения радуют его глаз ощущением собственного вклада. Но не долго длится его радость. Несовершенство его идей приводит к еще худшему хаосу, чем он был до их внедрения. Свои ошибки человек как ребенок, не в силах исправить и привести место своей «парковки» в первоначальный вид. Все его усовершенствования легковесны, как ветер, мгновенны… И чем дальше, тем легче всё то, что он делает. Чем совершеннее его животные наклонности, тем менее весомы его творения. Порой складывается ощущение, что его сдует ветром, и никто не вспомнит, что здесь когда-то жил человек. Память о нём не оставит ничего, чтобы напоминало о его присутствии, кроме останков его грубых идей. И лишь природа, как саморегенерирующий организм затягивает раны от варварства непонятного создания по имени «человек». Оно не наше, не земное, пришедшее из вне. Откуда?

Деталь: КТО МЫ?

Знание о человеке анатомически, химически, физически и прочие «-ски» разложены на мельчайшие части, детали, особенности. Создается впечатление, что внешний и «томографический» аспект человеческой сущности мы освоили. Но еще плохо поддается изучению сама сущность человека: кто он? – Растение? Животное? Машина? Или что? А может быть кто?

Частые размышления на тему склоняют к выводу, что это всего лишь форма жизни, которая способна аккумулировать в себе различные формы сознания, не изменяя себе при этом. Скажем условно: человек – это наиболее устойчивая оболочка всех форм жизни на нашей планете, адаптированная к синтезу.

Признаться честно, синтез нам поддается не с большой охотой. Соединяя различные вещества природы, будь то живые или не живые организмы, мы долго боремся с последствиями своих «детских» экспериментов. В чём проблема?

Наблюдения за ритмом жизни человека привели к другому выводу – он раб природы, но еще он раб порядка. Отсутствие знаний о необходимом порядке говорят о том, что человек еще в эмбриональном состоянии осознания себя. За каждое открытие он хватается, как за соломинку, при всём при том, что порой своей массой погребая истинные открытия собственной природы. Стремление к выживанию мутят рассудок людей: их охватывают бесконтрольная паника, страх и отчаяние. Не отдавая отчет тому, что ему пора уже научиться контролировать свои маломальские потребности, иначе говоря, систематизировать накопленные знания в своего рода кодексы и правила.

Для того, чтобы не быть соучастником собственного краха, большинство склоняется к тому, чтобы оставаться в русле течения, не предпринимая никаких дополнительных движений. И не важно, что будет на пути – пороги, водопад или пересыхающее русло. Почему пассивность так обуславливает общее течение жизни? В конце концов окажется несправедливым, если одна треть сопротивлялась, стараясь что-то изменить, одна треть воздерживалась, а еще одна треть ничего не желала менять. В конечном итоге погибают все. Или почти все.