Аида Рено - Белиберда. Библия неофита, или Как уместить начало в нуле

Эта приблизительная картинка под названием «по ту сторону жизни».

Но вернемся к нам. Таким живым и тленным, как всё нас окружающее.

ЗАЧЕМ?

За дымкой этой увлекательной смертениадой, возвращение в себя кажется таким тоскливым, таким банальным и безжизненным, что ощущение «жизни» после «смерти» превращается в наказание. Тут вспоминаются слова из священных книг, божественное проклятие и стократное перерождение. Мечты, фантазии, полет воображения отсекаются, как ненужный отросток на вашем теле, как бородавка, как аппендицит. И вопросы о смысле жизни больше не имеют силы. Вы тупо смотрите назад и слепо подчиняетесь закону стада, двигаетесь вперед, невольно упираясь своей головой в чью-то «задницу». Этот «прогон скота» по линии жизни, как бы вы назвали впоследствии, и ваша тюрьма и ваше блаженство. Никто не вправе вас от туда уже изгнать, потому что вы постигли «смерть» и на правах «бессмертного» имеет свою нишу.

Вы – просвещенное животное под названием «человек». Порой вы невольно задаете вопрос. А что это было? И ночью, украдкой от всех, при зажженных свечах, вы начинаете рисовать неведомые вам знаки. Позже эти знаки выстраиваются в систему. Вы понимаете, что это нельзя так оставлять и предаете огласке. Сначала другому скоту под названием «друг», друг выдает вас «хищнику» под названием «сват», сват заручается поддержкой «правительстве» под названием «совет волков»…. В конечном итоге, вас судят за вольнодумство, в то время как вашу систему неизвестных знаков, под грифом «совершенно секретно», предают другим экспериментам в купе таких же, но других систем неизвестных знаков, поступивших от других подобных осужденных «бессмертников».

Такое поведение хищников в конечном итоге приводит к их несостоятельности совладать неизведанным знанием, полученным хищным путем. К экспериментам, уже слегка приоткрытым, стали допускаться сами «бессмертники», как авторы. Прогресс на лицо. Одно открытие сменяется другим, одно чудо, едва появившись, устаревает, заменяя другое. Двери всё больше и больше приоткрываются. Сначала появился один ротозей, ставший продюсером, потому кучка, ставших менеджерами, а потом и все повалили за «вечным» и легким хлебом.

Осужденный «бессмертник» не понял, что происходит. Он оказался вне зоны доступа в момент, когда собирали «авторов-бессмертников». Он отстал, закрылся, спрятался, сто раз проклял и своё бессмертие и способность читать и составлять системы неизвестных знаков и весь прогресс, который загнал в угол его странную тоску по свободе, которую он знал, чувствовал, но совсем забыл. Он жил, как животное, которое загнали, затравили, извлекли максимум пользы и… забыли, стерли со всех жестких дисков. И этот затравленный зверь – ваша сущность. Не знает, в каком направлении находится выход в новую смерть. Где то «божественное» перерождение, так скудно его одарившее в этом своем «пришествии».

Обычно это состояние выражается в современном мире батареей пустых бутылок, недельных, а то и месячных «запасов» немытой посуды, гор бычков выкуренных до оснований сигарет, плохой запах, пыль, грязь, одиночество пребывания и апатия к происходящему.

Самые импульсивные способны испортить эти минуты животного блаженства собственной несостоятельности. Но как правило, глаза боятся, а «руки» делают. Так и человек, сокрушающий материю, взращивает дух – свою эфирную начинку, которая как взрывоопасное вещество медленно, но верно распространяется по округе. Она насыщает своей ядовитой сущностью обиженного животного все многоклеточное разнообразие, будь то животного или растительного происхождения.

Никогда точно не известно, пожнет владелец плоды своего творения или оставит потомкам, но его присутствие так или иначе донесет всем и каждому информацию о том, кто «навязал» собственное «бессмертие», как горькую пилюлю каждому, кто был обделен подобным «благословением» судьбы.

Каждый царек, приходя к власти, устраивает свои порядки. Порой даже призывая к единому порядку. Понятие же единого порядка зачастую остается «туманностью» во вселенной хаоса.

Царек справа смотрит на царька слева, сначала пытается его обыграть, затем ему подражает. Царек слева часто мотает головой по сторонам, а потом, забывая про всех, говорит где у него болит и какое ему следует применить средство. И в этих двух «сосенках», иногда превращающихся в четыре, если увеличить градусы в крови, мы блуждаем, сотворяя «незыблемый порядок». С каждым своим «пробуждением» человеческая цивилизация была озарена очередным видением мира и его устройства. Но каждый раз несовершенство очередного этапа возможностей приводил к бесконечному хаосу.