Светлана Бестужева-Лада - Подмененный император. Альтернативная история

Первые, относительно свежие кварталы Старого города плотно изрисованы сирийской государственной символикой. Причин несколько. Во-первых, так демонстрируется верность Сирии. Во-вторых, во время боев в этих диких лабиринтах, разрушающих своими хитросплетениями все представления о школьной геометрии, проще ориентироваться. Сразу видно, пересек ты линию фронта или нет. Местные не советовали двигаться дальше самостоятельно. Пришлось ждать проводника.

От скуки фотографировали вывески на русском языке – их здесь очень много: «Нижнее белье», «Обувная мастерская»… В здании без крыши, застыл искалеченный осколками Пегас, из-под рухнувшей штукатурки вылезли совершенно античные арки, высокие и воздушные, облицованные желтоватым полированным мрамором. Древние арки устояли, а относительно-современная крыша и перекрытия – нет.

Возле Пегаса валяется вывернутый наизнанку газовый баллон с приваренным к нему хвостовиком. Любимый боеприпас боевиков, обладающий страшной разрушительной силой и почти отрицательной точностью. Такие баллоны запускают с изношенных танковых стволов или самодельных станков – просто, в сторону противника. Впрочем, для людей, устроивших войну в музее, все это не имеет никакого значения, более того, экспонаты по их мировоззрению должны быть уничтожены – это все запретное язычество.

Проводником оказалась девушка-ополченец. Зовут ее Роза, фамилия Асад, сама родом из Латакии и воюет здесь уже три года. По специальности Роза – сапер, при этом здешние лабиринты она знает наизусть. Солдаты с блока, на котором мы коротали время, говорят Розе совершенно серьезно, без улыбочек:

– Роза, это руси, они наши братья! Сбереги их!

И Роза во время этой экскурсии, прилежно показывает нам, где нужно пробираться по стеночкам, а где перебегать пригнувшись. Где до боевиков 30 метров, а где десять…

На секунды застываем в створе некогда красивейшей площади Алеппо – «Площади семи фонтанов». И ныряем за противоснайперские щиты и полотнища. Из-под ног разбегаются совершенно одичавшие породистые коты. Волнами накатывают запахи городской войны. Вековая штукатурка отбитая пулями, пахнет пыльными, заброшенными библиотеками и неопрятными старухами. Тянет военными городскими кострами из ДСП, пластиковых плинтусов и пустых бутылок. Но главные тона в этом составном аромате – бездымный порох и человеческие экскременты.

Вслед за Розой мы выходим к Цитадели. Это сердце города, оно начало биться в 10 веке. И только потом, в 14 веке, у стен крепости появился Старый город. Мы сидим за стеной баррикады из песка, камней, холодильников и стульев в стиле «барокко» и разглядываем крепость. Судя по бликующему стеклу прицела или бинокля, Цитадель рассматривает нас. В крепости до сих пор держится гарнизон из солдат и ополченцев. Снабжают их по системе древних и новых подземных ходов. Один из них начинается прямо у наших ног. А вокруг, насколько хватает глаз – бесконечные поля из бетонных и каменных холмов. По словам Розы, Цитадель спасла город: если бы крепость не удержали, Алеппо пришлось бы оставить. Из Цитадели можно простреливать все основные улицы, она на господствующей высоте. Но крепость выстояла, и теперь уже вряд ли ее удастся захватить. Все изменилось.

Извилистым горным серпантином едем в село Айн Эльбет в провинции Хама. Ещё недавно в окрестных деревнях хозяйничали боевики. В Айн Эльбет их не пустили ополченцы, они несколько лет держали оборону – от всех, в том числе и от правительственных войск. Теперь село, превратившееся в карликовое государство, должно стать местом подписания «мирного договора» между правительством Сирии и старейшинами девяти населённых пунктов.

Когда больше трех лет назад Петр приехал в Сирию, для него стало огромным сюрпризом, что гражданская война практически не имеет линии фронта. Она может начаться везде и в любой момент. Через неделю после его приезда российское посольство в Дамаске достаточно благополучно пережило один из крупнейших терактов времен сирийской смуты. На оживленной трассе, проходящей вдоль посольства, взорвался автомобиль начиненный взрывчаткой – почти полтонны. Еще один микроавтобус с бомбой из 400 килограммов тротила не взорвался. Первый взрыв, по счастью (если такое слово здесь применимо), убил второго смертника.

Посольство оказалось в пяти километрах от эпицентра – ударная волна чуть качнула здание, звякнули стекла. А уже за километр до места теракта, на асфальте валялись оторванные руки, куски тел и обломки машин. Что творилось на самом шоссе в утренний час-пик трудно описать словами. Осыпались даже фасады домов.