Юрий Дружинин - Раз. Два. Полтора

После принятия присяги мы стали полноценными солдатами. И в течение ближайших недель нас должны были распределить по частям. Все мы с тревогой ждали своей участи. Неизвестно откуда стали просачиваться самые разнообразные слухи. Братьев Щербаковых и еще нескольких наших вроде бы брали в комендантскую роту. Видимо, в основном ориентируясь на высокий рост и хорошие физические данные. Гену распределили на 7 площадку. И немаловажную роль в этом, видимо, сыграло то, что в анкете он написал, что имеет три прыжка с парашютом. Я откровенно пожалел, что в свое время так и не прыгнул с парашютом, хотя учился в ДОСАФе вместе с Геной. После, правда, я узнал, что в армии существует негласное правило – друзей и земляков стараются раскидывать по разным частям, чтобы легче было сломить в дальнейшем личность и превратить ее в легко управляемое быдло. Ведь, как известно, один в поле не воин. И на несколько сот человек попадались единицы, которых действительно не удавалось сломить. Не разлучали только братьев. Так что служить вместе с Геной мне не светило. Моя участь пока оставалась для меня покрыта мглой. Во время одного из построений я разговорился с пареньком, который стоял возле меня. Это был довольно крепкого телосложения паренек, но в нем чувствовалась какая-то интеллигентность, возможно, это впечатление создавалось из-за очков. Ведь стереотип, что все очкарики – интеллигенты, прочно укоренился в сознании советского человека. Парнишка представился Виктором. Мы обсудили с ним перспективы дальнейшей службы. Оказалось, что Витек (так я окрестил его для себя) в свое время окончил музыкальную школу и теперь пытается пробиться либо в оркестр (оказывается, на полигоне есть оркестр), либо в ансамбль (на полигоне, оказывается, существует и концертный ансамбль). Я с некоторой завистью подумал, что для меня оба варианта явно отпадают ведь я, к сожалению, кроме любительского бренчания на гитаре не имею никаких способностей к музыке. А служить в ансамбле было бы явно легче, чем где-нибудь на площадке. Но видимо, в этот раз судьба решила проявить ко мне благосклонность… Однажды в воскресенье, после обеда, наш доблестный сержант предложил сводить всех желающих в баню. Причем баня эта представляла собой просто душ, горячая вода отсутствовала, и конечно, никакого пара. Поэтому желающих набралось не особенно много. Из всей роты человек пятнадцать. В число этих добровольцев помыться под холодной водичкой попали и мы с Витьком. Лично меня перспектива принять холодный душ нисколько не смущала, тем более что на улице стояла жара под тридцать, а желание смыть пыль и грязь было просто огромное. Так вот, по пути в баню к нашему немногочисленному строю подошел капитан с лирами на петлицах. Сержант остановил строй. А капитан спросил, разбирается ли кто-нибудь из нас в электронике и имеет ли навык в пайке. Я, помня о том, что лучше сразу говорить о том, что умеешь делать, сделал шаг вперед и сказал, что я умею паять, собирал бегущие огни и цветомузыку на гражданке. И самое главное, окончил Авиационный техникум по специальности «Наладка и эксплуатация станков с ЧПУ». По-моему, капитана очень заинтересовала моя кандидатура. Хотя он не объяснил, куда и на какую должность ему нужен человек. Мы сходили в баню, приняли холодный душ, причем наш добрый сержант выдал нам небольшой обмылочек на всех. Но мы были рады и этому. После бани, чистые и посвежевшие, пошагали в роту. Разговор с капитаном вселил в меня какую-то надежду на хорошее: «Может, и мне удастся попасть в ансамбль, а это гораздо лучше, чем лопатой работать». После узнал, что капитан этот был действительно из ансамбля, но кроме меня у него было еще несколько кандидатур: какой-то парнишка с 7 площадки, который вроде бы здорово волочет в электронике, и еще кто-то. Так что полной уверенности в том, что мне удастся попасть на службу в непыльное место, у меня не было. В отличие от Витька – оказывается, капитан переговорил и с ним и пообещал его взять. Но в один прекрасный день нас всех построили, и наш ставший почти родным сержант огласил нам, кого и куда распределили. Сержант зачитывал фамилию, называл часть, куда направляется человек. Я запомнил, кого и куда распределили из тех людей, кто был мне более-менее близок. Братьев Щербаковых и Купникова Сашку распределили в комендантский взвод. Гену Косинцева на седьмую площадку. «Директора», Игоря Шпажинкова и Гену Широких на восьмую площадку. По строю проносился легкий ропот, и сержант не пытался его унять. Где-то ближе к концу списка я услышал и свою фамилию: Дружинин, Колодин – Концертный Ансамбль Советской Армии. Все с легким удивлением и даже какой-то завистью посмотрели на нас так, как будто мы неожиданно выиграли путевку в Сочи вместо службы в армии. Причем даже наш незабвенный сержант удивленно приподнял вверх брови. Не так уж часто удавалось мне произвести подобное впечатление на столь большую аудиторию. Подобный случай произошел со мной однажды в пятом или шестом классе школы. Отвлеку вас этим небольшим отступлением. Так вот, в школе я учился хорошо, и кроме того, все учителя буквально ставили меня в пример по поводу моего примерного поведения. Но как говорят, в тихом омуте черти водятся. И однажды я запятнал свою безупречную репутацию.