Валентина Абакумова - Другая физика

– Ну, никакого покоя от этой стервы нету!

– Да тише ты, мам! Ванечку разбудишь…

– Да я и не удивлюсь, если он проснётся. При таком-то шуме! Постучать им надо.

– Да ты что, мам! Их тут и не слышно. Успокойся!

Успокойся! Разве тут успокоишься? Никакого уважения и заботы от этих молодых не дождёшься. Вон, уж собственная дочь поучает, как себя вести!

Аккуратно сложив покрывало, она сняла лишние подушки с кровати, достала ночную сорочку из ящика тумбочки и собралась было переодеться, но что-то её смутило… Как будто в комнате ещё кто-то есть… «Ой, да кто тут может быть! Перенервничала, вот и кажется чёрте-чё…»

– Кажется! Ничего тебе не кажется!

Сердце у Степановны выскочило через открытый рот… Она обернулась на прозвучавший голос и обомлела… В кресле развалилась какая-то нахальная девица с пустыми глазами, какие бывают только у бестыжих девок, которых Степановна видела на похабных календарях, что в коммерческих киосках продают. Ноги в каких-то длинных сапожищах гостья бесцеремонно сложила на журнальный столик. Губы, намазанные чем-то невероятно ярким, были сложены в недовольной гримасе. Но настроение её совсем не мешало ей обрабатывать пилочкой непотребно длинные ногти.

Девица чавкнула жвачкой и выдавила:

– Что замолкла-то?

– Галь!.. Галя!.. – позвала Степановна дочь, вмиг забыв про все обиды.

– Да что ж ты никак не угомонишься-то, мам?

– Галь, а это – кто?

– Где?

– Да вот же! – Степановна указала на кресло.

– И чем тебе Мурлышка-то ещё помешала? – дочь забрала кошку и вышла.

– Да что ж это? – Степановна протёрла глаза, снова посмотрела в сторону кресла и обмерла в очередной раз: девица сидела там же.

– Это тебе не поможет! – она одарила Степановну наглой улыбкой и продолжила заниматься своими мерзкими ногтями.

– Ты кто? – наконец, смогла произнести Степановна.

– Лярва.

– Это что же, имя такое ругательное?

– Да уж какое дали.

– Ты откуда взялась-то? – Степановна таки смогла взять себя в руки. Она поняла, что спуску здесь давать нельзя. Стерв она таких видела, не первый год живёт.

– Хм! Она ещё и спрашивает! Ты ж меня сама и придумала! И мне, надо сказать, очень нравится быть. И как всякие родители беспокоятся о своих детях, думают о том, как и за счёт чего они будут существовать, попросту говоря, что они будут кушать и во что одеваться, так и ты теперь будешь думать обо мне!

«Нет, с этим надо кончать! – решила Степановна. Это же самая обыкновенная авантюристка. И как её Галька-то не заметила?»

– Галь! Вызывай милицию и сюда приходи!

– Ха-ха-ха-ха! – от смеха лярвы ноги Степановны стали ватными, и она, обессиленная, упала на кровать.

«Да что ж это такое?…» – Степановна вконец растерялась, почувствовав какую-то зловещую внутреннюю связь с этой лярвой, как будто их действительно соединяла пуповина…

– Ну, что с тобой, мам? Тебе не милицию, а «скорую» вызывать надо!

– Не надо «скорую»… – едва слышно произнесла Степановна, – зови милицию или сама гони её в три шеи!

Смех лярвы довольно внушительно раздался снова. Внутри у ослабевшей женщины что-то ёкнуло, как будто её и вправду дёрнули за невидимую ниточку…

– Да кого гнать-то, мам?

– Ты что, совсем ослепла и оглохла? Вон же в кресле развалилась!

– Да нет же здесь никого!

Степановна приподнялась и ахнула… Девица опять пропала.

– Галь, ты посмотри под столом… И под кроватью… Может, она за шторой прячется?

– Да ты хоть объясни, кого найти нужно?

– Да лярву!

– Какую ещё лярву?

– Девка такая бестыжая, лохматая, с крашеными губами! Ты что, и не заметила, как она в дом вошла?

– Мам, ты успокойся. Просто ты перегрелась сегодня на солнышке. Спишь на ходу… Это тебе приснилось что-то…

«И то правда! – с надеждой подумала Степановна. – Лягу спать, и пройдёт всё… Ну, ведь, если б она была, она бы никуда не делась… Померещилось. Старею…»

– Иди, иди, дочь. Показалось, наверное…

Галина тихо прикрыла за собой дверь. Степановна хотела выключить свет, но подумала и оставила. На всякий случай. Она укрылась одеялом и почти уже успокоилась, даже рискнула закрыть глаза, как вдруг в лицо ей ударил отвратный шёпот:

– Ты что же, думаешь, отделалась от меня? Ну, нет! Кто ж оставляет своих чад некормлеными на ночь?

– Да что тебе надо от меня, дрянь ты этакая?

– Яблоко от яблони, как говорится, мало чем отличается. Уж если кто-то и дрянь, то я просто её отражение.

– Ты на что намекаешь?