Алексей Егоров - Радио «Пустота» (сборник)

– Знаешь, – начал я без знакомства, – в детстве я однажды попал под трамвай.

– Я знаю, – тихо ответила она и улыбнулась.

Я почему-то не удивился, тепло разлилось по ногам и рукам.

– Знаешь, мне тогда сказали, что в таких случаях умирают сто процентов, мол, я просто чудом остался жив, представляешь?

– Я знаю, – так же уверенно и улыбчиво ответила она.

– А мне иногда кажется, что я именно тогда и умер. Как-то читал в одном научно-популярном журнале, что человек совсем не замечает мгновение своей смерти. Представляешь, просто идет себе, идет, и – бац! – в какой-то момент он уже умер, а дальше идет уже другой человек. А в это время его уже похоронили, оплакали. Зарыли в деревянном ящичке, и все. А я иду себе дальше, только другой, и все вокруг иллюзия. Вчерашний день остался в прошлой жизни, здравствуй новая. И сколько раз я умирал? Или ты? Разве кто скажет?

– Я знаю, – тон у нее был деловой и сухой, как у меня во рту. Только пахло приятно и дорого.

– А кто ты? – наконец спросил я и поежился от холода.

– Я Вика, меня Сергеич прислал. Сказал, чтобы я присматривала за тобой. Чтобы ты капиталы свои не просрал. Понимаешь?

– Ты от него? – сказал я и вспомнил про волшебную банковскую карту и странного типа с вечной улыбкой на лице.

– Да, от него, – сухо ответила она и показала мне жестом, чтобы я поднимался. – Нам пора.

– А кто он? – так же сухо спросил я и поднялся с лавочки. Кости затрещали, и боль пронзила спину насквозь.

– Какая разница, – ответила Вика и пошла в сторону стоящего в стороне «Мерседеса», – поехали, я отогрею тебя.

– У-у-у-у, – заурчал я, теперь я отчетливо разглядел мою новую благодетельницу. Она была невысокого роста, аккуратно уложенные черные волосы, стройная, юбка-карандаш чуть выше колен, белая блузка с заманчивым вырезом, оголяющим краешек ядовито-красного бюстгальтера. На плечи небрежно накинут плащ болотного цвета. Яркая апельсиновая сумка и такого же цвета высокие туфли. Леди была что надо.

– Ви-и-и-и-ка-а-а, – процедил я сквозь зубы, как дорогое красное вино.

– Что? – отозвалась она.

– Ты правда согреешь мою измотанную душу?

Я уселся на заднее сидение «Мерина» и приятно оценил весь надлежащий комфорт.

– У нас что-то будет? – нагло спросил я в лоб.

– У нас? – интригующе спросила она. – Да нет, у вас заказан номер в бане, там и отогреетесь, я же займусь делами.

Машина мягко тронулась, она отвернулась от меня и, достав телефон, начала копаться в нем. Шофер включил радио. Запела Сурганова: «Ты не вернешься…». Мне стало одиноко, и пустота окутала мою больную голову. Мимо мелькали горящие витрины супермаркетов. Я набрался наглости и открыл дверцу на сиденье. Здесь был небольшой ларчик. Я выбрал небольшую бутылочку с неизвестным содержимым, надеясь на то, что в такой приличной машине вряд ли будут возить настойку боярышника. Хрустнул крышечкой и одним махом высосал ее содержимое. Кажется, это был бренди. А мы все ехали и ехали.

– Вы Герда, – уверенно сказал я.

– Я знакома с вашей классификацией, – ответила Вика, совсем не отрываясь от своего занятия, – вы же всем женщинам что-то прилепляете. Да и ладно, меня предупредили. Кстати, почему именно Герда?

– Я замерзал в царстве Снежной королевы, – ответил я, при этом оценивая еще одну маленькую бутылочку, – а ты пришла и спасла меня.

– Интересно, – сказала она, даже не приподняв глаз, – как бы это звучало в радиоэфире?

Мне словно передернуло током.

– Блин, мне же на работу нужно!

– Не парься, я провела твое увольнение вчерашним днем. Так что там про Герду?

Я расслабился, меня несло неведомым мне потоком необыкновенной силы. Куда? Я пока не знал. Не хотел знать. «Пусть все будет так, как и будет», – подумал я и начал:

– Я встретил ее случайно. Хотя для того, чтобы встретить такую женщину, нужно поддаться искушению другой. Возможно, я пошел за ней просто по наитию. Она так же просто прошла мимо и прошептала: «Я буду любить тебя просто за твои глаза». И мне стало так тепло. Я впервые поверил. И пошел. И мне было плевать, куда и зачем я должен был идти. Лишь бы идти следом за ней. Я даже не заметил того леденящего ветра, что обжигал мои щеки. Мои ноги вязли в грязном снеге, я падал и подымался. Но шел, шел за ней. Рассветы сменялись с плачущими закатами. Мы переходили реки и болота, все шли и шли. Она не говорила ни слова. Но я верил, я знал, что она настоящая. Она моя. Будь даже она смертью. Не страшно, когда веришь, когда доверяешь.