Наталья Данилова - Отчаяние невинных душ. Пьеса в 2 актах

ИЛЬЯ ИЛЬИЧ: Прошу вас, будьте милосердны. Я другим поездом прибыл, не тем, о ком говорено было заранее. Семен не виновен. И как же красиво в здешних краях! Природа так и дышит величием. Не уж то я смогу отныне повелевать землей дядюшкиной? И мечтать о таком не мог. Я же все больше учился. Университет кончил. Только применения себе не отыскал. Другим наука в пользу пошла, а мне в уныние. Душа моя просит иного. И как же разумно дядюшка поступил, когда мне поместье отписал. Вот где я развернусь. Есть теперь к чему силу приложить.

ПЕТР ВАСИЛЬЕВИЧ: И что вы намерены предпринять относительно нас всех?

АННА НИКОЛАЕВНА: Вот ведь дурное семя! Мальчик только с поезда, в себя еще не пришел, а он с расспросами полез. В богадельню бы тебя свезти на веки вечные.

ИЛЬЯ ИЛЬИЧ: Я право и не знаю, что же ответить. Все по-старому будет. Вы – мои единственные родственники.

АННА НИКОЛАЕВНА: Вы отдохнуть хотите? Так, я вас провожу.

КОНСТАНТИН АЛЕКСАНДРОВИЧ: Анна Николаевна, думаю, что будет правильнее, если я провожу Илью Ильича.

АННА НИКОЛАЕВНА: Вам виднее, вы же власть!

Илья Ильич и Константин Александрович уходят со сцены.

АННА НИКОЛАЕВНА: Эй, братец, и нам пора на покой. Чего щеки надул? Проводи-ка меня, а то ноги совсем не слушаются.

ПЕТР ВАСИЛЬЕВИЧ: Как прикажешь сестра, твое слово – закон.

Анна Николаевна и Петр Васильевич уходят со сцены. В гостиной остаются Дарья Васильевна и Леопольд Карлович.

ЛЕОПОЛЬД КАРЛОВИЧ: Дашенька, теперь, когда мы одни, можем говорить не оглядываясь.

ДАРЬЯ ВАСИЛЬЕВНА: Леопольд Карлович, побойтесь Бога. Я вся теперь в сомнениях. Как в глаза людям смотреть?

ЛЕОПОЛЬД КАРЛОВИЧ: Дашенька, любовь моя, вам не о чем горевать. Я все устрою. Одно ваше слово и мы завтра же покинем здешние края.

ДАРЬЯ ВАСИЛЬЕВНА: Покинем? Куда же прикажете отправиться? Без денег?

ЛЕОПОЛЬД КАРЛОВИЧ: Но как быть? Видно не найти сокровищ Померанова, да и не верю я в их существование.

ДАРЬЯ ВАСИЛЬЕВНА: Прошу вас, говорите тише. Я поклялась перед могилой матери, что заберу то, что причитается мне по праву. И исполню обещание!

ЛЕОПОЛЬД КАРЛОВИЧ: Вы себя погубите. Ну что вам в этом семействе? Забыть все надобно и начать жизнь заново. Я для вас на все пойду.

ДАРЬЯ ВАСИЛЬЕВНА: На все, говорите? Есть у меня план. И вы мне поможете его исполнить.

Комната Ильи Ильича.

КОНСТАТИН АЛЕКСАНДРОВИЧ: Илья Ильич, поговорить нам нужно. Там, в гостиной много посторонних глаз. Только примите мои слова к размышлению, не пренебрегайте.

ИЛЬЯ ИЛЬИЧ: Как можно. Я весь – слух. Только просить хочу вас об одолжении – помогите мне в новых обстоятельствах. Я ведь юный человек, как вы успели заметить, и опытом не богат. Да и в России бывал редко. Все здесь для меня ново. Даже и не мыслю, с какой стороны к наследству подойти. Что же делать? Такова воля дядюшки, стало быть, исполнить Богом велено его завет. Помогите мне в этом деле, станьте опорой? Вы ведь человек образованный, из полиции.

КОНСТАНТИН АЛЕКСАНДРОВИЧ: Право, почту за честь. Только правильно ли это, в делах хозяйских полагаться на чужого человека? Может лучше сблизиться с кем-то из семьи?

ИЛЬЯ ИЛЬИЧ: Ах, к чему лгать? Они мне все чужие. Кровь общая, а более ничего и нет. Я лишь дядюшку знал, да и то, не близко. И знаете, что? Скажу вам откровенно, страшно мне в этом доме. Пока поездом добирался, всю дорогу думал о наследстве. Каково семье осознавать, что деньги достаются далекому племяннику? Не навредили бы мне, и то хорошо.

КОНСТАНТИН АЛЕКСАНДРОВИЧ: Никто вас не упрекнет, уверяю. Такова воля Ивана Николаевича, никто изменить ее не в силах. Но я о другом поговорить хочу. Я должен вам открыться и назвать истинную причину пребывания в усадьбе.

ИЛЬЯ ИЛЬИЧ: Истинную? Вы разве здесь не по просьбе нотариуса?

КОНСТАТИН АЛЕКСАНДРОВИЧ: Нет, вернее, не совсем так. За месяц до своей кончины ваш дядя побывал у нас, в столичной полиции. Он стал опасаться за свою жизнь. Говорил, что его преследуют.

ИЛЬЯ ИЛЬИЧ: Преследуют? Но кто?

КОНСТАНТИН АЛЕКСАНДРОВИЧ: В этом все и дело. Иван Николаевич уверял, что его преследует мертвец. Понимаю ваше удивление. Иван Николаевич рассказал, что в усадьбе стали происходить необъяснимые вещи. Так, по ночам в окно спальни Ивана Николаевича стучали, но стоило вашему дяде одернуть занавес, как он никого не видел, в коридорах он слышал чьи-то шаги. Позже отравили любимую лошадь Ивана Николаевича, в кабинете устроили пожар.