Александр Пшеничный - Синие цыганские глаза. Рассказы для тех, кто любил и любит

Под этой елью он получил мягкий отказ на его большие надежды: «Ты симпатичный и интересный мужчина, Вася. Но я замужем и люблю своего мужа. Постарайся больше не приходить сюда. Разногласия по количеству и весу хлеба мы будем решать на заводе…» Пнутая в сердцах прошлогодняя шишка со звоном отскочила от ствола ели и ударила незадачливого жениха по колену.

Прошла неделя. Обычно об отвергнутых ухажорах Вера забывала к утру. Но с каждым днем воспоминания о влюбленном старшине все чаще проникали под броню сердечных доспех. Во снах она убегала от могучей мужской фигуры, но та неизменно находила ее и раскрывала ручищи для объятий. И даже Тарзан однажды с громким воплем схватил заблудившуюся в ельнике беглянку и усадил драгоценную добычу на ту самую злополучную скамейку. Только дитя джунглей почему-то было в армейской фуражке и портупее на голом теле.

В то утро Вера сама не поняла, как под подписью на накладной для школы пограничников карандашом нарисовала маленькую елочку, и рядом цифры: 21—00.

В тот же вечер на той же скамейке холостой старшина срочной службы признался замужней кладовщице в любви. Чужая жена ответила военному страстным поцелуем.

Каждое утро влюбленная кладовщица рисовала на накладных елочки. Одна – жду сегодня, две – завтра.

Незаметно пролетели полгода. У Васи закончился срок контракта. На последнем свидании он предложил Вере руку и сердце.

Но получил отказ. Срывающимся голосом Вера объяснила, что по-прежнему любит мужа и просит Васю забыть их встречи – это всего лишь страсть. На прощание она поцеловала старшину и закрыла калитку.

В поезде Вася напился с такими же демобилизованными ребятами, как и он, и написал Вере письмо из одного предложения «Люблю и буду любить всегда», окруженного десятками елочек.

Семь дней проплакала Вера над письмом, а на восьмой собрала вещи в чемоданчик, купила билет до Барнаула и отбила старшине запаса телеграмму: «Выезжаю 25 октября. Целую каждую твою елочку».

Работница почты недоуменно захлопала глазами: «Вы ничего не перепутали? Рекомендую подписать телеграмму. Вас могут не понять».

– Отправляйте. Он все поймет, – Вера сильнее сжала ручку чемодана.

С каждым днем пути багрянец теплой украинской осени быстро менял цвет сначала на черноту, а затем и на холодную белизну восточных российских просторов.

За Уралом стекла вагонов покрылись зимним ажуром, словно ночью окна поезда зацепили заснеженную бороду хозяина древних гор.

Проводница, услышав историю легко одетой пассажирки, попросила машиниста увеличить стоянку на Вериной станции вдвое. А вдруг жениха не окажется? Может телеграмму не получил, может новая невеста ее порвала, а может парень уже и забыл об армейской подружке? Что тогда делать? На перроне от холода погибать в двадцатипятиградусный мороз? Пусть подождет десять минут, а потом опять в поезд сядет. В Барнауле хоть вокзал теплый. Там и билет домой купит.

На заветную станцию состав прибыл ночью.

На подножке вагона Вера в демисезонном пальтишке, ботиках на каблучках и модной шляпке, придерживаемой сзади проводницей от порывов ветра, всматривалась в полумрак платформы.

В тусклом свете фонаря сквозь клубы отработанного пара чернели контуры лошади, запряженной в сани, и высокая фигура человека, державшего в руках что-то огромное и бесформенное.

Фигура бежала вдоль поезда, рассматривая у каждого вагона выходящих пассажиров.

Наконец, она приблизилась к заветной подножке и одним прыжком оказалась в тамбуре рядом с Верой. Это был Вася. Он вложил в руки проводницы тулуп и меховую шапку, поцеловал невесту в губы, присел, снял по очереди ботики с милых ножек и облачил их в громадные унты. Овечий кожух жених одел поверх пальто. Поблагодарив проводницу, Вася, похожий на таежного медведя, поднял бесценную добычу и понес ее к саням. Ошеломленная, но счастливая Вера, махала ладошкой пассажирам, прильнувшим к окнам купе. Выскочившая из вагона проводница догнала алтайского медведя и вложила в руки девушки забытую второпях шляпку. Уже в санях Вера взглянула на уходящий поезд и увидела кулачок проводницы с поднятым вверх пальцем.

Ожидая невесту, Вася неделю расчищал колхозным трактором заметенную снегом дорогу к станции, отгреб лопатой весь снег во дворе. Неудобств в его доме любимая испытывать не должна.

Будущая свекровь долго косо рассматривала невесту сына в нарядном ситцевом платьице. Наконец, вымолвила сквозь сжатые губы: «Тот же назём, только издалека везён». Родной для матери мужа Вера так и не стала.