Алексей Гурбатов - Жизнь со всех сторон. Сборник рассказов

К моменту моего рождения, брату Саше было без малого шестнадцать лет. Он во всю помогал маме и по хозяйству, и в заботах обо мне. Наша мама, наблюдая за действиями Саши, не могла нарадоваться отличным воспитанием старшего сына. В такие минуты она превращалась в счастливую мать двоих милых детей. Но длилось это недолго.

Папа продолжал пить «горькую», как заправский пьяница. Мама металась между пьяным отцом и плачущим мной, забывая о существовании Саши. В глубине души, ревнуя маму, он ненавидел пьяного отца и сожалел о моём рождении, но виду старался не показывать. Саша сильно любил маму и безумно переживал за её здоровье.

Когда врачи сказали маме, что я не буду ходить, брат постоянно был рядом с ней, выполняя любые мамины поручения. Саша оберегал и поддерживал маму, вселяя в неё веру в моё выздоровление. И мама верила. ВЕ-РИ-ЛА! Она прилагала все силы, чтобы я вырос самостоятельным человеком, в очередной раз забывая о себе. И на зло всем врачам и в благодарность заботливой мамульке, под удивлённые взгляды брата и отца, я пошёл. И непросто пошёл, а опередил график начала хождения на полтора месяца!

Но словно по нелепому закону физики, который гласит: «Если где-то прибыло, то значит где-то убыло», – мой отец заболел желтухой. Страшный недуг грозил перейти в необратимую болезнь печени и даже привести к гибели заболевшего, если не будут соблюдены строжайшие диеты. А папа к диетам относился никак. Он продолжал пить «беленькую», запивая её «красненьким».

С момента переезда мамы в Ленинград из Киргизии прошло много времени. Она возмужала и занимала достойное положение в социалистическом обществе. Отношения с братом Колей нормализовались, а обиды забылись. Да и все многочисленные родственники уже не видили в маме беспомощную, младшую сестру, а смотрели на неё с почтением и уважением.

И вот в Ленинград, в мизерную комнату коммунальной квартиры, потянулись гости из Киргизии, Дальнего Востока и Краснодарского края. Родня привозила с собой детей и огромное количество гостинцев.

Я помню как часто, практически, каждое лето и меня отправляли погостить куда-нибудь. Но чаще всего я ездил во Фрунзе. Мне нравилось бывать на малой родине мамы и получать знаки внимания со стороны огромного количества родственников.

К сожалению, вылазки всей нашей семьи в Киргизию и в другие регионы СССР были очень редки. Мама, как мне казалось, жила на работе. Папа нуждался в периодическом прохождении лечения в медицинских учреждениях. А брат, придя из армии, женился и вместе с супругой обучался в Москве. (Решив пойти по стопам матери, Саша поступил в академию МВД, а его жена в лесо-техническую). Но, и пусть даже, очень редкий, совместный отдых на курортах огромной страны запомнился мне многочисленными счастливыми моментами. Особенно мне нравилось, что мама в те мгновения улыбалась.

Папины заболевания прогрессировали, превращая его в беспомощное существо огромных размеров. Он страдал ожирением, сахарным диабетом и циррозом печени, но продолжал выпивать.

Я наблюдал как мама, очень, очень хрупкая женщина, затаскивала с первого этажа на пятый грузное, пьяное тело папы, любезно положенное его собутыльниками спать в парадной дома. Смотреть на это было больно. Я пытался помогать, но был ещё очень мал, чтобы сдвинуть неподъёмный груз, и только путался под ногами у мамы.

Истратив множество сил и океан слёз, мама бережно укладывала отца на полутора спальный, требующий ремонта диван. Аккуратно раздевала папу и, под матерное недовольство проснувшегося, убаюкивала, укрыв одеялом. Затем шла убирать, готовить, стирать. Закончив с домашними делами, мама укладывала меня спать, а сама садилась перепроверять отчёты по пожарной безопасности, принесённые с работы на дом. Порой мама даже не ложилась, а, с опухшими от усталости и слёз глазами, отвозила меня в детский сад и шла на службу.

Стремительно мчалось время.

Я уже ходил во второй класс школы, когда в ночи у меня скрутило живот. Мама находилась на работе, на суточном дежурстве, и поэтому папа сообщил ей о случившемся по телефону. Затем он вызвал «скорую помощь» и стал ждать.

Врачи и мама приехали одновременно. Медики диагностировали аппендицит, а мама усмотрела у меня сильный испуг.

Операция прошла нормально, испуг исчез и моему здоровью ничто не угрожало. Но мама, почему-то, сильно переживала и карила себя в произошедшем, хотя её вины здесь, ну, никак быть не могло. Подумаешь воспалился аппендикс! С кем не бывает? Но только не для мамы. Она считала, что где-то не доглядела, что-то не соблюла раз в результате сынок заболел и испугался.