Валида Будакиду - Записки афинского курьера

Вода с шумом хлынула в вагон. Потоки желтой густой жижи, застопориваясь о стенки плацкарта и поднимая тяжелые фонтанчики брызг, бежали дальше в проход.

– Се му (Господи!) – услышала я из соседнего отсека и почти одновременно почувствовала смертоносную влагу на своих ступнях. Рывком вскочив с полки, я прильнула к окну: разбушевавшаяся стихия залила грязью стекло. Но не густая стена дождя, ни толстый слой ила не смогли скрыть чудовищной высоты волну, сметавшую все на своем пути…

Сердце провалилось куда-то далеко-далеко и замерло, как претворившаяся мертвой птица.

Поезд влетел в тоннель. Когда он, накренившись страшным креном и протяжно свистя, снова выпрыгнул из мрака, волны больше не было. Только легкий весенний дождь продолжал накрапывать, оставляя на окне чистые дорожки. А вдали над сосновым бором коромыслом выгнулась хрустальная радуга. Она переливалась и горела, брызгая в пространство синими искрами звезд…

Но мне что-то откровенно мешало наслаждаться игрой света. Стук колес медленно менял свой ритм… Телефон… Это звонил и дребезжал мой мобильный телефон! Действительно, се му! Ведь семь часов утра!

Меня будить нельзя. Тем более внезапно и при помощи телефона. Весь день меня будут грызть мигрени, и прямая кишка будет подскакивать к гортани, вызывая тем самым мучительные приступы тошноты. Надо бежать в другую комнату. Там, там, в салоне, под тремя толстыми подушками замурована заживо моя «Нокя». Выключить я ее не могу: во-первых, клятва Гиппократа, данная много лет назад, обязывает; во-вторых, как не прискорбно, но я не помню свой пин. Посему он (телефон) ежесекундно в состоянии полной боевой готовности. Ладно, я-то в «готовностях» поднаторела, но звонить мне в семь утра! По-хорошему – это беспредел. Хотя…, – и тут я снова вспомнила о даденной мною много лет назад клятве…

– Ористе! (Алло) – пытаюсь придать голосу бодрость и аромат свежесваренного кофе.

– Да? Это Валида говорит? – голос был совсем незнакомый.

– Она самая. Простите, с кем имею честь?

– Мы не знакомы.

– К счастью, – чуть не брякнула я, но снова вспомнила о святой клятве, – ничего страшного! Давайте познакомимся! – попыталась сострить я в семь утра.

– Зачем? Я вообще-то ищу г-на Ершова.

Ой, мама! Что я еще услышу на заре, когда гаснут последние звезды?

– Простите, а почему у меня и в такую рань? – видно я все-таки не совсем проснулась и пока плохо ориентировалась в ситуации, – он в Афинах живет, а я – в Салониках. У него семья, дети, у меня…

– Нет, вы не поняли, я ищу его телефон.

Интересно, почему он решил, что я – справочное бюро? В принципе, если ищут управляющего директора «Афинского курьера», о клятве Гиппократа можно забыть:

– Пожалуйста, записывайте его номер: два десять…

– Нет, мне нужен его персональный мобильный телефон.

– Простите, но я не располагаю сведениями о личной жизни (чуть не сказала «клиента») господина Ершова. Позвоните попозже в редакцию, и вы его непременно обнаружите.

– Я звонил, но никак не могу там его застать. А мне надо с ним срочно поговорить.

Я в общем-то уже почти проснулась: «О себе не думай, думай о друзьях!» – дробью застучало в висках. Так, надо, сняв головной убор, идти навстречу потребителю! И управляющего директора выручу, и человека от бессонницы избавлю.

– Послушайте! Если смотреть в корень: я – его правая рука. Расскажите, что вас так беспокоит, и я ему передам. У вас что-то случилось?

– Еще как! И не только у меня, но и у вас.

– Да???!!! – нифигушечки себе! У меня что-то произошло, а я и не заметила! Но почему у меня произошло вместе с этим дядей?! – Да? – забеспокоилась я, – я вас внимательно слушаю.

Голос внезапно окреп:

– Меня волнует политика Кипра!

Неужели пока я спала, на Кипре что-то произошло? И что-то, по-видимому, очень серьезное и важное, раз человек звонит в семь утра. А я видимо могу чем-то помочь. Раз звонит мне – значит могу!

– Что именно в Кипрском вопросе вас не устраивает?

– Я не хочу, чтоб они объединились!

– Так ведь они и не объединяются. 75% проголосовали против.

– Это ни о чем не говорит! И негра этого я ненавижу! – разговор явно переходил на персоны.

– Я тоже к темнокожим отношусь альтернативно, – размазано поддакнула я, чтоб не злить собеседника.

– Так вот, – продолжал рассветный незнакомец, – его надо оттуда убрать!

– Разве он на Кипре? – удивилась я.

– Нет, не с Кипра, а с ООН!