Светлана Рассказова - Акварели любви. (в рассказах)

А Вера всегда чувствовала свою вину перед Галей. Получилось, что именно младшая сестра добавила старшей горящих углей на уже обожженную войной судьбу…

Теперь Гера был не один, а потому желал, чтобы его семья жила в собственном доме: о нём давно мечтал и грезил!

– Уедем отсюда! Руки крепкие сейчас везде нужны! Однополчанин зовёт на Волгу, будем там строиться, моя русская «гретхен», – предложил он молодой супруге.

Вера согласилась, и они приехали в этот город…

***

…Теперь у неё есть дом, и есть сад. В доме живёт она с детьми. Им хорошо и спокойно вместе. Только рядом нет Геры. И никто ей его не заменит. Никогда! В этом она глубоко уверена. А натруженные руки – не самое страшное! Главное – жизнь и здоровье её детей.

Скрипнула калитка и Вера увидела, вернувшегося с улицы сынишку.

– Мам, я пришёл, – он улыбнулся и помахал ей рукой. – Мам, там Людочка проснулась и плачет.

– Я слышу, сынок! – Вера встала, огладила стол в беседке и пошла к дому. – Сейчас бабушка из магазина придёт, принесёт хлебушек, и будем обедать.

– А ты сегодня работаешь?

– Да! Во вторую смену. Как покушаешь, обязательно почитай что-нибудь! Избегался напрочь! Буквы не забыл ещё?

– Не забыл! Мам, ты опять плакала? У тебя глаза красные.

– Нет, сынок, не плакала. Мошка в глаз залетела, я и натёрла…

РАССКАЗ ЛЕСИ

Мечта сбывается… Я еду в Италию!

В самолёте, когда народ успокоился и расселся по местам, заметила у впереди сидящего молодого человека огромный букет сирени. Ничего себе! В Италии и своей цветущей красоты полно! Может, парень хотел кому-то напомнить о родных местах, или вёз его любимой девчонке, которая некстати задержалась на чужбине. Всё может быть!

Какой большой и красивый букет! Я закрыла глаза… И сразу вспомнила… Когда-то… Давным-давно…

…В первый свой отпуск мне предложили путёвку в пансионат. Он представлял собой несколько старых корпусов ещё с довоенного прошлого. Рядом текла Волга, росли сосны, бабки торговали белым наливом, среди отдыхающих мелькала молодёжь. И было ощущение свободы, лёгкости и чего-то неизведанного. Наверное, любви!

Я быстро нашла себе подружек. Девушки из медучилища отдыхали здесь целой группой. Через пару дней заметила их сокурсника – невысокого худенького будущего фельдшера. Поймала ищущий взгляд его серо – зелёных глаз, но сама не подходила – выжидала. Сумели разговориться только, когда состоялась экскурсия на большом белом теплоходе. А после расставались только на ночь, отправляясь спать по своим многоместным комнатам. Любовь любовью, но я понимала, что это просто отпуск, да и паренёк выглядел слишком молоденьким. Так и не сказал тогда, сколько ему лет…

Днём загорали, купались и, сидя на берегу, я читала другу Есенина, а он напевал мне «Синий иней». По вечерам танцевали на площадке пансионата, потом целовались в сквере на каждой лавочке, и поцелуи походили на затяжной полёт в бесконечной ночи.

Поздними вечерами, наблюдая за кустами и высокой травой, мы хихикали, понимая, что те шевелились не от ветра. Оттуда раздавался смех и шёпот. Сквер жил своей ночной жизнью, народ отдыхал и телом, и душой. По молодости казалось, что таким старым дядькам и тёткам уже стыдно шарахаться по кустам: они-то там явно не только целовались. Наступало утро, и у всех вчерашних любовников сияла блажь на лицах!

Двенадцать дней буквально промелькнули. Становилось тоскливо, расставаться не хотелось. Определённости в отношениях быть не могло. Ему ещё нужно было взрослеть и учиться. Всё понимала, и делалось ещё тяжелее. Сплошная безнадёга, как будто теряла навсегда. Договорились пока писать друг другу.

И начался почтовый роман… Его письма мне не нравились. Огромное количество восклицательных знаков после каждого «люблю», совершенно безграмотные, полудетские «типа стихи» были полной противоположностью субъекту. Вроде приятный, неглупый парнишка, а выражается так примитивно – «по—деревенски». Эта ущербность умаляла приятеля. Я не знала тогда, что таланты у людей разные, что прекрасный хирург может делать кучу ошибок в написании эпикриза. Потом привыкла к такой орфографии, простила ему этот маленький недостаток и просто радовалась каждому посланию.

Он явился неожиданно через два года ранней весной. Оказывается, призывался на военную службу сразу после праздника 9 Мая и догадался приехать проститься. Немного погуляли по парку. Снег почти стаял, кое-где пробивалась травка. Душа моя тихо страдала от неизвестности. Я не обещала ждать, это как бы подразумевалось само собой. Мы простились, и он уехал.