Борис Благовещенский - Сотворение мира. Фантастика. Приключения

– Ну и как вы перенесли полет?

– В таком ограниченном составе, как наша экспедиция, конечно, нелегко пролетать четыре месяца. Ужасно действует чувство изолированности, которое мы здесь называем одиночеством. Единственное, что там спасает от психического разложения, – это работа. Работа там – это не то, что на Земле. Такой объем, такой размах – и каждый день что-то новое. Что ни эксперимент, то открытие.

Они сидели друг против друга, обсуждая новости, произошедшие в институте за время отсутствия Сухоедова. Вдруг Пухоедов резко переменил тему.

– Ну а что же умеет делать твое детище?

Таймырову очень хотелось тут же встать и продемонстрировать профессору работу сапиенсатора, но его естественные скромность и замкнутость вместе с осторожностью снова не позволили ему это сделать. Он сам еще не определил судьбу своего изобретения и поэтому, несмотря на то что уважал профессора Сухоедова как одного из своих учителей и крупного специалиста по кибернетическим системам, взглянув в его серые внимательные глаза, ответил:

– Пока немного: регистрирует биотоки, но в итоге должен читать мысли.

– Читать мысли?! – удивленно воскликнул Сухоедов. – «ну ты и замахнулся! Но это же вздор. Кто согласится, чтобы какой-то Таймыров или кто-нибудь другой читал его мысли?

– Я не меньше, чем вы, не желаю, чтобы кто-то читал чьи-то мысли помимо его воли. Может, это и покажется вздором, но в наше время эта машина видится очень полезной. Представьте себе, что вы работаете над какой-то научной статьей: мысли лавиной следуют одна за другой; пока одну записал, следующую можно упустить и потом будешь долго ее вспоминать, а с таким аппаратом все становится гораздо проще: прокрутил запись и прочитал все, что было в твоей голове минуту или полчаса назад. А писателям и журналистам – гора с плеч: чем думать и писать, лучше просто думать, а сапиенсатор все запишет и если надо, то и отредактирует. К тому же, с созданием такой техники мы приобретаем новый, очень совершенный вид связи: нет надобности в передатчиках – нужен только приемник. Такой прибор может оказаться очень полезным врачам. Психиатру, например, знать, как мыслит его пациент, не менее важно, чем для терапевта иметь общий анализ крови. А вы представляете себе, какой эффект можно получить, начинив такой аппаратурой одного из ваших роботов, который будет понимать вас буквально с полуслова?

Таймыров с таким увлечением обрисовал будущее своего изобретения, что профессору Сухоедову трудно было возразить, и он сказал:

– Что касается робота, то это может иметь и обратный эффект, если он выйдет из-под контроля. Ибо, если робот будет знать, что думаем мы, а мы не будем знать, что думает робот, он может оказаться очень опасным.

– А это уже ваша задача, профессор, – обеспечить надежность функционирования своих систем. Я же думаю, что снять и записать информацию электронного мозга любого робота гораздо проще, чем человека.

– Конечно, – согласился профессор, – но думаю, что ни я, ни ты не доживем до того времени, когда твой сапиенсатор получит то применение, о котором ты рассказал. Его удел – разведка, сбор ценной информации зарубежных стран. Любопытно, – прищурив глаза, сказал профессор, – как тебе пришло в голову заняться этой проблемой?

Таймырова так и подмывало рассказать, как он шел долгие годы к этой своей цели, но снова удержался от откровения и, усмехаясь, сказал:

– Очень просто: уснул – приснился сон, проснулся – осенило, посидел, подумал – начертил схему, и вот вам результат.

– Да. Название звучное ты ему дал. Са-пи-ен-са-тор. А, по-моему, зря ты все-таки над ним голову ломал. Вреда от него будет больше, чем пользы, и, подумав, добавил: – поначалу. Ты представляешь себе, что будет, если эта штука попадет в руки наших противников, в любую иностранную разведку?

Профессор попал в самую больную точку Таймырова. Его тоже мучил этот червь сомнений, и поэтому он, помолчав, произнес:

– Что ж, поживем – увидим.

А профессор, желая удовлетворить свой профессиональный интерес, не унимался:

– И все же, каким образом эта штука может извлекать из человеческой головы готовые мысли?

– Обыкновенная дешифровальная машина, – ответил Таймыров, – главное, знать ключ, остальное – дело техники.

Сухоедов взглянул на свои часы и, пожелав Таймырову успехов, распрощался и ушел. Таймыров с минуту сидел в задумчивости. Потом встал, подошел к окну. Сентябрьский день догорал. Сегодня наконец он мог уйти из института вовремя. Почувствовав голод, он вспомнил, что сегодня не обедал, но уходить из лаборатории не было желания. Ему захотелось еще раз посмотреть на свое детище в работе. Он подошел к нему и, играя, защелкал тумблерами на панели. В этот момент он был похож на мальчишку после удачного запуска воздушного змея. Он коснулся ручки настройки сапиенсатора, немного повернул ее и вдруг замер от треска печатающего устройства. Нет, печатающее устройство работало совсем нешумно, но от неожиданности Таймырову послышался прямо грохот. Он ничего не понимал. Сапиенсатор не мог, не должен был принимать его мысли без первичного усилителя. Последний должен находиться на затылке человека, в том самом месте, где, по данным доктора Вильсона, самое сильное биоэлектромагнитное излучение. Шляпа Таймырова с первичным усилителем находилась сейчас на вешалке. Как же так? Он посмотрел на вешалку и все понял. Этот дальтоник опять унес его шляпу! Вместо коричневой шляпы Таймырова на вешалке висела зеленная шляпа Сухоедова.