Борис Благовещенский - Сотворение мира. Фантастика. Приключения

Записывая биотоки мозга, исследователи обратили внимание на то, что шум упавшей во время эксперимента металлической линейки отражается на энцефалограмме характерным всплеском. Дальнейшие исследования методом вживления микроэлектродов в клетки головного мозга показали, что каждому предмету, воображаемому человеком, соответствует свое графическое изображение биоэлектрического импульса, генерируемого клеткой-нейроном. Узнав об этом, Таймыров подумал, что это уже шаг к тому, чтобы создать машину, читающую мысли. Проблема заключалась, по его мнению, в том, чтобы распознать, выделить из суммарного излучения биотоков импульсы, соответствующие процессу мышления, и расшифровать их. Он обратился в Институт экспериментальной медицины с предложением произвести тестирование и составить каталог – своего рода перевод словаря русского языка Ожегова на язык биотоков мозга. Там вначале с интересом откликнулись на его предложение, однако спустя некоторое время исследования прекратили, то ли не видя смысла в этой трудоемкой работе, то ли по чьему-то указанию сверху. Но новая идея так захватила Таймырова, что уже ничего не могло заставить его отказаться от нее, и, получив направление в один из НИИ электроники, он сам взялся за эту работу, отдавая ей почти все свое свободное время. Он потратил на это без малого три года, потом столько же ушло на кодирование, создание программы ЭВМ и разработку блоков сапиенсатора. Его нынешняя работа в плане института значилась под названием «Специальная система для исследования электрофизических процессов мозга». Никто, кроме Таймырова, не знал ее настоящего предназначения. Он и сам, приступая к работе, не уверен был в ее результатах. Но время показало, что он был на правильном пути.

Расслабившись в кресле, Таймыров не заметил, как сладкая дремота овладела его уставшим от длинных рабочих дней и коротких ночей телом, и он забылся в плену легких сновидений. Перед ним внезапно возник его двойник – молодой человек в таком же темно-коричневом костюме с галстуком в клетку, с короткими темно-русыми волосами и ямочкой на подбородке. Хитро подмигнув ему, двойник сказал: «Итак, чудо-юдо готово, скоро оно удивит весь мир и в том числе профессора Сухоедова». Двойник исчез, и Таймыров услышал тихий вкрадчивый голос сапиенсатора:

– Ты спишь?

– Нет.

– А почему бы тебе не уснуть?

– Боюсь потерять время.

– А ты не бойся, спи, а я запишу все твои мысли.

Потом перед ним появился профессор Сухоедов, которого он увидел на экране телевизионной космической связи в шлеме космонавта. Тот махал ему рукой и говорил: «Ну что, доработался? Поздравляю, поздравляю!»

Таймыров открыл глаза и увидел уже не сон. Перед ним стоял сам профессор Сухоедов, брюнет лет пятидесяти, с сединой на висках, одетый в безукоризненно отутюженный темно-синий в полоску костюм. С серо-голубой сорочкой, соответствующей цвету его глаз, хорошо гармонировал со вкусом подобранный широкий галстук. Он уже два месяца как возвратился из длительной космической командировки, но в институте еще не появлялся. Таймыров поднялся, стряхивая с себя сон и пожимая протянутую профессором руку.

– С возвращением вас, профессор, я думаю, из удачной командировки?

– В общем-то, да, все прошло, как намечалось по программе. Первый полет в условиях искусственной гравитации. Несколько месяцев специальной физической подготовки. И можешь спокойно гулять по орбите. Никакой тебе невесомости, почти то же чувство земного тяготения, что и на земле, только весишь в двенадцать раз меньше. А ты, я вижу, уже пожинаешь плоды, – кивнул он головой в сторону стоящего на столе аппарата, усаживаясь на стул, принесенный Таймыровым из дальнего угла лаборатории.

Таймырову хотелось поделиться своей удачей, но что-то удерживало его: то ли свойственная ему скромность, то ли ощущение важности своей работы – и он небрежно сказал:

– Пока не совсем. Не все получается так, как нужно, но кое-что уже есть.

Он принес из сейфа недопитую бутылку армянского коньяка и, разлив ее содержимое в две небольшие рюмки из простого стекла, сказал:

– Тот самый. Как вы и пожелали перед отъездом в центр подготовки космонавтов, остаток допиваем после вашего возвращения.

Профессор достал из кармана брикет сублимированных фруктов, и они, негромко чокнувшись рюмками, выпили, закусывая тающим во рту продуктом из рациона космонавтов.

– Там, на орбите, – сказал профессор, – иногда так хотелось пропустить рюмочку, но, увы, коньяк не входит в меню космонавтов.