Татьяна Кравец - Солнце уходит за Этну. Нескучные истории

Родителей, родственников, его самого с младенческого возраста, отрочества и других периодов жизни до глубокой старости. Наш нежный гид подробно рассказывала, кто есть кто.

– Вот попали! – произнесла тихо Елена, когда мы двинулись вслед за ней.

Я еле удержалась, чтобы не рассмеяться. Лена, как и я, не знала итальянского языка, но внимательно слушала и кивала, якобы все понимая. От этой картины смех стал разбирать меня еще сильнее.

Когда мы завернули на второй этаж, приятельница как бы невзначай промолвила:

– Интересно, сколько же здесь этажей…

Все! Я не выдержала! Хрюкнула и стала тихо повизгивать. Разум яростно протестовал: святое место – как можно? К тому же физическое состояние было на грани. Но ситуация казалась настолько комичной, что сдержаться не удалось. Я сделала вид, что поперхнулась и прикрыла лицо фотоаппаратом.

Когда мы прощались, монашенка нас расцеловала и подарила на память иконки Святого Антония – последователя Франциска Ассизского, идеи которого проповедовал Padre. Антоний, как мы с горем пополам поняли, во время болезни нашел временное пристанище на Сицилии, а в жизни творил чудеса обращения – враги примирялись, воры возвращали имущество, клеветники просили прошения. Несмотря на абсурдность ситуации, мы вышли из музея какими-то просветленными. И мирские желания забылись.

Закрыв за собой дверь музея, я оглянулась и улыбнулась – дверь была стеклянная…

Влюбленность подкралась ко мне, как в кино. В виде джентльмена с собачкой. Только я растянулась на теплых камешках пляжа, как мимо что-то прошелестело. Потом еще и еще. Открыла глаза и увидела забавную собачку. Поодаль стоял ее хозяин – приятный мужчина в возрасте. Показав на собачку, я громко сказала: «Симпатико». Мужчина выдержал минутную паузу, а потом с серьезным видом показал на себя и переспросил: «Симпатико?» Мы хором рассмеялись. Он присел рядом – разговорились, познакомились. Его звали Сальваторе. Узнав, что я не смогла побывать на вулкане Этна, предложил вечером показать другие красивые места.

Встреча случилась в последний день моего первого пребывания на Сицилии, в городе Таормине. «Лучшем курорте Средиземноморья», как его назвала героиня иронического детектива Иоанны Хмелевской «Что сказал покойник». Места просто сказочные. Архитектура – от норманнов, галлов, арабов. Природное чудо – Лазурный грот. Кругом апельсиновые деревья. В двух часах езды родина Архимеда – Сиракузы со знаменитой мифологической пещерой Диониса. Поблизости деревенька Савока, где снимали сицилийские сцены «Крестного отца» с Аль Пачино. Сплошная романтика!

До мест, которые вызвался показать Сальваторе, как оказалось, надо ехать на машине. Я спокойно села в салон. Поехали. Выглянула и… обомлела. Справа – обрыв, слева тоже. Зажмурившись от страха, я намертво ухватилась за ручку дверцы. Как же я забыла предупредить Сальваторе, что ужасно, до потери пульса, боюсь высоты. Имела печальный опыт – несколько лет назад в горах Алтая.

Кому тогда пришла безумная идея отправиться на лошадях в горы – мне или приехавшей в гости из Красноярска студенческой подруге Марине – сейчас уже и не вспомнить. Но мы решили и поехали отдохнуть в заповедный уголок Горной Шории. В горы пешком-то тяжело подниматься, а уж верхом, и говорить нечего. Тем более, если никогда в жизни не сидел в седле. Всю дорогу туда я пыталась подстроиться под такт лошади, чтобы не так больно было моей «пятой точке». Несмотря на физические потуги, я все-таки успевала реагировать на окружающую обстановку: «Надо же, как красиво!» Марина была настроена более пессимистично:

– Представляешь, из кустов кто-нибудь выскочит, и лошадь рухнет в овраг, – изрекала она вдруг.

– А если лошадь понесет? – добавляла следом. – А как будем спускаться? Вниз головой?

Я на все отмахивалась:

– Не волнуйся, обратно не будет проблем – ведь уже почти освоились в седле!

Взобравшись на пик горы, я быстренько спрыгнула на землю. Почувствовав твердую опору под ногами, уже в полной мере смогла оценить природную красоту.

В обратный путь собралась с легким сердцем. Но села в седло и… застыла! Мы стояли на склоне почти вертикально отвесной скалы. Лошади передался мой страх, и она замерла как вкопанная. Я не могла ни пошевелиться, ни слова молвить. Единственная мысль – останусь здесь навеки. Марина и наш проводник уже уехали далеко вперед. Не увидев меня, проводник вернулся. Застал в полуобморочном состоянии. Что-то стал советовать, показывать – я ничего не воспринимала. Тогда он взял поводья в свои руки, сказал, чтобы я откинулась назад – на круп лошади, и закрыла глаза. Еле-еле потрусили. Спустившись, зареклась – в горы больше ни ногой!