Катя Райт - Ангелы не падают

Софи с нами уже вторую неделю. Она бывает на выступлениях и тренировках. Она болтает с девочками и невинно флиртует с парнями. Всем она нравится, эта Софи, потому что она ласкает слух вопросами, тешит тщеславие. Все чувствуют себя интересными, главными. Дэн что-то взахлеб рассказывает ей, не выпуская из рук своего скейта. Айрис улыбается, когда удается улучить минутку, чтобы пообщаться с Софи. Всего за неделю эта девушка стала здесь своей, влилась в коллектив, подружилась со всеми. Ее восхищает почти всё, что мы делаем. Она, раскрыв рот, ловит каждое движение, фотографирует, что-то записывает.

– Нил? – окликает она меня, когда я иду после репетиции в душевую. – Тебя просто не поймать! Уделишь мне минутку?

– Я хочу принять душ, – говорю. – Давай посидим потом в кафе, если хочешь? Тут за углом есть тихое место.

– Хорошо, – она открыто улыбается.

Вечером идет дождь. Редкие капли падают на тротуары и разбиваются об отражения неоновых вывесок. По стеклянным витринам струятся тонкие ручейки воды. Фонари машин в лужах, спешащие под зонтами прохожие. В такие дни Нью-Йорк похож на капризного плаксу, который не успокоится, пока не получит свое. Я накидываю капюшон и бегу в кафе за углом. Торопиться в свою пустую квартиру к пустому парапету на крыше нет смысла, поэтому я вполне могу посвятить этот вечер очаровательной девушке Софи, которая хочет меня о многом спросить.

– Ну и погодка! – тянет она, пока я стряхиваю с капюшона толстовки и с головы капли воды. – Прямо заливает.

– Да, – киваю, – что-то он разошелся.

– Кто?

– Нью-Йорк.

Софи улыбается, заказывает себе кофе и чизкейк, достает из большой сумки ежедневник, карандаш и маленький диктофон.

– Ты не против, если я буду записывать? – осторожно спрашивает она, – Мне так проще потом, да и не навру ничего.

Я пожимаю плечами в знак согласия.

– Вы Нил Гэллахар? – раздается восторженный, слегка приглушенный голос официантки, молодой девушки лет двадцати.

– Да, – отвечаю, рассматривая ее.

Нельзя не улыбнуться, глядя на ее и без того огромные, а теперь широко раскрытые глаза. Она застыла с маленьким блокнотом и ручкой в руках, смотрит на меня, сверлит взглядом. Потом вдруг резко выходит из ступора.

– Ой, я ваша большая поклонница, – произносит сбивчиво. – А вы будете выступать в этом сезоне? Ой, простите, а можно ваш автограф?

Официантка протягивает мне свой маленький блокнот, быстро перевернув несколько страниц с наспех записанными заказами. Я пишу на линованном листе свою фамилию. Только когда возвращаю блокнот, понимаю, что не спроси имени. Теряю хватку – давно не приходилось давать автографы.

– Спасибо! – от радости девушка стискивает блокнот в руках и прижимает к груди. – Так вы будете выступать в этом сезоне?

– Мы уезжаем на гастроли скоро, – отвечаю, – а потом, да, буду.

Официантка принимает заказ и оставляет нас с Софи. Я немного растерян. Действительно отвык от внимания. Смотрю через стекло на улицы, терпеливо выносящие удары тысяч капель дождя, как удары тысяч плетей.

– Ты действительно знаменитость! – возвращает меня в кафе голос Софи.

– Да, я сам удивлен, что кто-то помнит.

– Не скромничай! – она широко улыбается, как умеют только журналисты перед тем, как начать задавать неудобные вопросы. – Так значит, ты уже точно в первом составе?

– Как будто ты не знала об этом! – подхватываю. – Говорила ведь уже с Чаком.

Я знаю, что говорила. И уверен на все сто, что они переспали. Не потому что Чак такой засранец, просто такую девушку как Софи никто бы не пропустил. Я тоже бы не пропустил. В другое время, в другой реальности.

– Да, говорила, – признается Софи, не в силах скрыть смущение от того, что ее маленькую хитрость раскрыли. – О нем тоже будет история. Ты ведь в курсе, я делаю серию историй об участниках труппы? – вопрос риторический, поэтому я молча слушаю дальше. – Он как будто недолюбливает тебя… Или мне показалось?

Софи играет в наивную девочку или вправду смутно представляет себе отношения внутри нашей большой дружной семьи?

– Его отодвинули во второй состав, а меня вывели на его место, – объясняю. – Недолюбливать меня теперь часть его должностных обязанностей. Это нормально.

Софи все понимает. Только вот дорога, по которой она решает дальше вести беседу, мне перестает нравиться уже после следующего вопроса.

– Я хочу написать отдельную историю об Энджи Сапковски. Грэм сказал, что с этим лучше всего обратиться к тебе. Ты знал ее близко…