Галина Лущинская - Сын. Илья Базарсад, или История мгновения длиною в жизнь

А младенец поцелован Богом в макушечку. Я, мать, чувствовала, я ощущала всеми фибрами своей души это легкое Божественное прикосновение.

«Солнышко мое Илюшенька», – твердила я, очарованная и собранная в одно только и имеющее суть бытия чувство – чувство материнской любви.

«Солнышко мое Илюшенька», – твердила я, не умеющая еще без трепета справиться со своими новыми, волнами накатывающими, этими материнскими чувствами. Мне непременно и непосредственно тут же и сейчас страстно хотелось этот маленький комочек, родной и беспомощный, с чистым легким дыханием, защитить, оградить от всех бед и пропастей. И, конечно, я, как одержимая, прижимала его к груди, я его вдыхала, я в нем растворялась, боготворила его, я его любила… Ну что может быть дороже этого комочка в моей жизни?

Все те же женщины все тех же времен и народов веками переживали и испытывали подобные чувства. Переживают и испытывают до сих пор. Вечно. И писано об этом переписано. Читано-перечитано. Но это был мой «комочек», моя плоть, мой мальчик, мой сын, мой Илья. Мой золотой Илюшенька.

И это трогательное любимое созданьице в 49 сантиметров росточком заменило мне все. Все. И давало мне все, обогащая новыми неизведанными доселе чувствами, ощущениями, мыслями. Что такое любовь, теперь я точно знаю. Знаю, благодаря этому маленькому божественному произведению, благодаря моему сыну Илье.

На момент такого красивого рождения Ильи его бабушке, Овсянниковой Капитолине Аверьяновне, моей матери, исполнилось 45 лет. И всю свою мощную нерастраченную энергию к 45-ти годам она направила на Илью – своего первого и, как водится, самого любимого, внука.

Она была красивая женщина. Высокая, статная, сильная, в смысле характера, конечно. Породистая женщина.

Порода таких женщин всегда выделяет их из любого десятка других; ее, эту породистость, не испортишь ничем: ни тяжестью быта, ни временем, никакими житейскими перипетиями или, как говорится, ударами судьбы.

Роскошные темно-каштановые волосы живописно обрамляют белое, без тени смуглости, лицо, на котором замечательно выделяются большие темно-голубые, а к вечеру – совсем синие, глаза, красивые и умные. Лицо с высокими скулами выточено великолепно. Ровные ряды крепких зубов, здоровых, кстати, до ее последних дней, украшали улыбку, обезоруживая любого собеседника. Редкое лицо.

Одним словом, внешность, физика и энергетика моей матери были на редкость безупречными: здоровыми, красивыми по-настоящему и завидными, чему она, впрочем, не придавала никакого особого значения никогда.

Это принималось как данность и не более того. Сейчас уже невозможно встретить женщин такой породы, такой силы энергетики.

Но что более всего поражало и, одновременно, очаровывало в ней, так это какая-то первозданная нравственная чистота и правдивость, граничащая с прямолинейностью и не терпящая никаких компромиссов, когда они схожи с хитростью, лукавством, лестью или, уж, тем более, ложью или предательством – этого она не терпела.

Эта женщина была беспрецедентно преданной, надежной, жертвенной для своих детей, внуков, как тысяча подобных бабушек вместе взятых. Сильная, эмоциональная и удивительно артистичная, она обладала таким же сильным голосом и абсолютным слухом.

Как она пела.

Поклонники ее пения, став порой невольными слушателями, увеличивались в геометрической прогрессии. Ах, если бы она сделала это своей профессией, я уверена, ей была бы обеспечена мировая слава. Однако, и это воспринималось ею как естественная данность и не более того.

Русская женщина. Им же, русским женщинам, нужно на ноги Советскую Родину «поднимать», вечно падающую и на этих самых ногах не стоящую, трудиться надо в поте лица, забыть о себе, о своих «прихотях» и талантах, ибо баловство все это.

Идеология Советов, как религия, если веришь, то идешь до конца преданно и верно. А уж с преданностью в любом деле с моей матерью мало кто может сравниться.

И она трудилась на благо Родины своей. Оставим за скобками тот факт, чем и как Родина ее отблагодарила за преданность и верность.

С появлением Ильи жизнь обрела для нее новый смысл, новое звучание, новую прекрасную мелодию. И ему, своему любимому Илюшеньке, лучшему, что только могло быть в ее жизни, теперь она была предана и верна бесконечно, готовая пожертвовать собой ради него в любую секунду своей жизни.

Она тоже была счастлива, благодаря ему.

Эмоциональная, страстная, и, как я отметила, артистичная натура, бабушка Ильи между тем умела так «завернуть» словцо, так по-актерски талантливо и с юмором его преподнести, что, я уверена, экспрессия множества артистов с мировыми именами, блистающих на киноэкранах и сцене, резко поблекла бы по сравнению с уровнем накала и выразительности ее экспрессии.