Евгения Радюшина - Казнить нельзя помиловать

Поэтому миновав аптеку Надя зашла в подъезд, поднялась на свой этаж и подергав входную дверь, убедившись, что она закрыта, полезла за ключом в сумку. Значит, Рома уже уехал. Жаль. Уже который день Надя металась между желанием сказать ему, и напротив мыслью о том, что незачем волновать мужа раньше времени, у него и так забот хватает. Да и потом, ну а вдруг она в самом деле ошибается? Ну вдруг? Вот через 2—3 недели это уже можно будет утверждать наверняка. Через 2 недели будут уже новогодние каникулы, выходные. А сейчас? А если он спросит, почему она не делала тест? И что он вообще скажет, интересно…

Дикого восторга и неописуемого счастья со стороны мужа Надя, не ждала. Интуиция подсказывала, что он сейчас слишком поглощен своими рабочими процессами, слишком напряжен и замучен стрессами, чтобы как-то проникнуться этой новостью. Ну да это и нормально, в конце концов. Важнее было другое – то, что сама Надя чувствовала, что готова принять эту новость. Для самой себя. А вынашивать, рожать, кормить ведь ей. Отношение мужа – очень важно, но первое по значению, несомненно её собственная позиция.

Надя налила себе чаю, сделала привычные два бутерброда, и начав их жевать продолжила свои размышления. Да, с позиции здравого смысла сейчас пока можно ничего и не говорить Ромке. Но здравому смыслу неожиданно начало противостоять неизвестно откуда взявшееся острое желание все-таки сказать мужу о беременности. Причем вот непременно сегодня, сейчас, пока он еще не доехал до работы. Просто взять и сказать, и точка. Чтоб знал.

Дожевав свой завтрак Надя еще немного побродила по квартире, разложила по местам валявшуюся одежду, потом включила компьютер, проверила почту, пролистала свои рабочие бумажки и прикинула, что полезного актуально было бы сделать сегодня. Налила себе чашку кофе и поняла, что всё. Не сказать она просто не может. Её охватило неудалимое и необоримое желание, чувство, что надо сказать мужу. Не дожидаясь Нового года. Просто взять и сказать. И тут вдруг ей стало ужасно страшно. Страшно набрать его номер в телефоне и сказать эти два слова: я беременна. Так страшно, что она на пару секунд замерла с телефоном в руках. Странно, подумала Надя, ведь я уже была беременна, мы уже родили одного ребенка. Я помню, что волновалась тогда, но как-то совсем не так. Сейчас у Нади вдруг возникла убежденность, что даже если она наберет Ромин номер, услышит его голос, то у неё просто не хватит духу ему сказать. Непонятно почему, но это так.

Еще немного покрутив в руках телефон, Надя, решила, что в этом случае лучший выход – отправить сообщение. Сообщение – это тоже очень волнительно, но тут хоть отсутствует риск утратить дар речи. Надя нашла в телефоне переписку с Ромой, открыла последнее сообщение и нажав ответить написала: «Не успела сказать тебе, т.к. ты стремительно умчался на работу. У меня для тебя новость, я беременна.» Потом немного подумав, добавила: «надеюсь новость скорее хорошая». И поставив в конце смайлик нажала отправить.

Ромка не заставил долго ждать. Минут через пять Надя получила от него смск-ку с одним только словом: «интересно». Сама себе улыбнувшись, Надя почувствовала удовлетворение и поняла, что вот теперь она готова позаниматься уборкой. Внимательно оглядев Мишкину комнату с разбросанными повсюду игрушками, с почти съехавшим на пол постельным бельем и прочими атрибутами детской комнаты после активно проведенных выходных, Надя ощутила прилив нежности к сыну, к своему дому, к его смешным игрушкам, разбросанным шортикам, носочкам, смятой простынке на его диванчике. И нежность эта постепенно соединялась с теплом внизу живота, с этим знакомым и тем не менее новым чувством, которое не дано понять мужчинам, но о котором они могут при желании сформировать некое умственное представление, или просто поверить, что оно существует так же реально, как результаты теста на беременность, фотографии с аппарата УЗИ и прочее.

Вечером Рома наконец позвонил сам. Ага, набрался храбрости, подумала Надя. На буднях Рома обыкновенно оставался ночевать в городской квартире, так как мотаться каждый день в офис из пригорода было конечно жестоким мучением и потерей времени. Поэтому, Надя понимала, что нормально поговорить лично им предстоит еще только через 3—4 дня, если конечно у Ромки не выкроится свободное время, что бывает крайне редко. Но в этом было и конструктивное зерно, очень даже хорошо, что у него будет время всё спокойно переварить, чтобы в конце недели пообщаться на эту тему с полным так сказать принятием ситуации.