Сергей Васильченко - Шестнадцать. Рассказы

Наверно, разговаривают там между собой, мол, какой наш сын вышел непутевый, дебил, но все равно кормят. Если бы не они, я бы сдох. Они меня кормят, но не понимают. И общество не понимает. Конечно, не понимает.

– Иди пройдись, – много раз говорила мама.

– Да не хочу я туда, мне тошно. Когда я жил как все, я испытал столько боли… А сейчас мне спокойно.

– Ну как же так можно?

– Вот так. Можно.

Я сижу перед компьютером и строчу посты на сайт клуба книголюбов. Или смотрю порнушку. Или читаю. Или смотрю фильмы. Или общаюсь с какими-то неведомыми девушками в соцсети. Все им вру про себя, и мы разговариваем про всякий культур-мультур, про жизнь. Которой у меня, в общем-то, и нет.

Главное условие – девушка на фото должна быть симпатичной. Только это и вдохновляет.

– Ну и просидишь ты здесь свою жизнь вот так. ВСЮ ЖИЗНЬ! Не страшно?

– Нет, не страшно. Жить полной, обычной жизнью – страшнее. Обычная жизнь – это подвиг, на который я не способен. Там страшно, а здесь спокойно.

Просижу и просижу. И что?

Я – настоящий русский хикки. Если бы молодость пришлась на 1980—е, то, возможно, стал бы хиппи. Хикки и хиппи – оригинальная шутка, да? Но молодость пришлась на другие годы. На хаотичное и непонятное время.

Совсем недавно я еще был «нормален». Я учился в педколледже, одно лето даже подрабатывал курьером. А когда получил диплом, сошел с ума. Пришел домой и не вышел обратно. Теперь мое «активное» прошлое – как в тумане. Кажется, это было тысячу лет назад. Мне двадцать один, мой мир – моя комната. И больше мне ничего не надо.

То есть надо, но минусы этого «надо» перевешивают плюсы.

Там, снаружи, интересно. Там есть куча удовольствий. Но опасностей в два, нет, в четыре раза больше. Там страшно, и никакие удовольствия не способны избавить от этого страха. Там царят смерть и рабство.

Если бы я жил в Европе, я бы, может, преуспел в чем-нибудь. А здесь… нефть и варвары, нефть и варвары – увольте.

Пока вы там воюете, я буду в этой комнате. Забытый, но еще живой.

У меня много времени и есть определенная свобода.

Я ложусь спать под утро. И просыпаюсь часов в шесть вечера. Вот такой у меня график. Мне нравится ночь. Ночь тиха, и за окном редки машины. Ночь тиха, отключают фонари, а я сижу и пялюсь в монитор.

Есть ли у меня какие-то планы? План один – просто существовать. И чтобы не было страшно.

Вообще есть еще несколько причин, по которым я выбрал добровольное заточение. К примеру, я просто слишком уж большой индивидуалист по характеру. Мне не суждено прижиться ни в каком коллективе. Я не способен выполнять долгое время одну и ту же работу. Мне нравится думать. Мне нравится творить, но, чтобы заработать на творчестве деньги, надо опять же много общаться с людьми в реальности. Короче, полная лажа. Всюду преграды, и я не могу ничего заработать.

Боюсь ли я людей? Возможно. Но я отношусь к ним без ненависти. Мне, в общем, все равно, как там живут другие, мне хотелось бы, чтобы не трогали меня.

Да, боязнь и равнодушие – вот какие чувства смешиваются во мне.

Дни идут за днями, месяц за месяцем, а у меня ничего не меняется. Удивительная стабильность, которой, однако, редко кто позавидует. Иногда мне кажется, что и нет ничего за пределами моей комнаты и родительской квартиры. Нет ничего, все миф, все пыль.

Конечно, я очень люблю одиночество. В одиночестве ты сам себе бог. Никто тебя не рассматривает пристальным взглядом, не пытается понять, чего же ты стоишь. Я ничего не стою, я сам по себе. Я в другой системе координат. Можете идти и жить дальше своей интересной, увлекательной, счастливой жизнью.

И если однажды все ваше счастье разрушится, не говорите, что я не предупреждал.

Конечно, все-таки общение нужно. По Интернету. Это идеальное общение. Говоришь о чем хочешь, что хочешь. Никто тебя не видит, не знает, какой ты НА САМОМ ДЕЛЕ.

Я люблю общаться с девушками, которые много читают. Потому что я сам тоже фанат художественных книжек. Мы начинаем болтать и проникаемся друг к другу симпатией. Мы разговариваем про каких-нибудь буковски и достоевских и сближаемся.

Вот. Я честно рассказал о себе. Кто-то скажет: «Да он паразит, иждивенец, бездельник, его надо убить!» Не удивлюсь, если кто-то так скажет. А другие люди, вероятно, проникнутся жалостью.

Эх, черт. Думаете, я не хочу быть полезным членом общества? Я хочу, но здесь, в моей стране никто мне не может гарантировать полную безопасность. Если я выйду из комнаты…

Новый день. В смысле я только что проснулся, солнце уже садится, шесть вечера все-таки. Надел шорты. Стук в дверь. Это мама.