Виталий Мур - Голуби в высокой траве. Рассказы

Ольга Васильевна делала умоляющее лицо и брови домиком и почему-то шептала:

– Илья Иваныч, выручайте. В школе прокол за проколом. Ох, боюсь, снимут меня с завучей, как пить дать, снимут.

– Что случилось? Если смогу – помогу, товарищ начальник, – отвечал тогда Илья Иванович.

Завуч придвинулась совсем близко к учителю, отчего он даже почувствовал физическое волнение от непосредственной близости молодого женского тела:

– Я знаю, что вы очень любите музыку. Наш школьный баянист Николай Николаевич опять сорвался. Ну, понимаете, да? – и Ольга Васильевна выразительно щелкнула пальчиком несколько раз по горлу. – Даже не знаю, что делать с этим человеком. Через десять минут начинается его урок пения в третьем «В». Проводить некому. Я звонила соседям, там учитель занят уроком. Вот невезуха! Посмотрела расписание: у вас сейчас свободный час. Выручайте, Илья Иваныч!

– Ольга Васильевна, куколка вы наша, дорогая! Я бы рад, конечно, помочь, но я всего лишь раб русской литературы. Как вы, голубушка моя, мыслите мой урок пения? Петь я совершенно не умею. Ну, может, только на уровне петушиных воплей. Приду в класс и буду нараспев читать ребятам «Мцыри»?

– Илья Иваныч, началась проверка школы, вы знаете. Поэтому не до качества занятий сейчас. Ну, придумайте, наконец, что-нибудь. Пожалуйста!

– Но я даже не знаю, на чем там они остановились, какие песни голосят, что проходят. Да и программы я в глаза не видел.

Руководительница стала выходить из себя, лицо ее приняло розовый оттенок:

– Время-время, «цигель-цигель» или как там, в фильме, – постучала она по своим ручным часам и с упреком снизу вверх взглянула в лицо педагога, – через пять минут начинается урок, а мы с вами дискутируем, – на глазах завуча показалась первая слеза. – Илья Иваныч, о музыке им расскажите, как вы ее понимаете. Проведите, что ли, урок музыки вместо урока пения.

Бородин не терпел женских слез и сдался:

– Хорошо, добрая Ольга Васильевна, хорошо. Вы только не расстраивайтесь. Считайте, что я уже на уроке музыки, – и знаток Пушкина и Гоголя поспешил в расположение третьего «В» класса, находившегося рядом с собеседниками.

– Спасибо, Илья Иваныч! Только учтите, – в этом классе плохо с дисциплиной, в нем собраны самые-самые, можно сказать, сорви-головы, – крикнула начальница вдогонку учителю.

Прозвенел звонок на урок. Третьеклассники после обязательного вставания и приветствия недоумевали. Что здесь делает учитель литературы?

– Я понимаю ваше удивление, ребята. Дело в том, что Николай Николаевич заболел. Урок с вами попросили провести меня. Но предупреждаю – сегодня вы петь не будете.

В ответ на такое заявление из заднего ряда вылетел бумажный самолетик, медленно и плавно совершил парочку широких кругов над головой учителя и уткнувшись в его плечо, бесславно упал на линолеум. Илья Иванович, не обращая внимания на авиационную акцию, продолжил:

– И тем не менее, господа школяры, начнем. Итак, кто мне скажет, какие существуют на свете наркотики?

Вопрос застиг класс врасплох. От удивления, казалось, даже занавески на окнах застыли, несмотря на сквозняк. Ученики после небольшой паузы зачесали в затылках, стали смотреть в потолок, некоторые терли виски и лоб. Посыпались ответы:

– Эл-эс-дэ.

– Гашиш.

– Сигареты, папиросы, табак.

– Героин, морфий.

– Водка, шампанское.

Илья Иванович поднял руку:

– Все, ребята, достаточно.

В классе притихли, ожидая учительской версии.

– Вам по секрету скажу: самый мощный в мире наркотик – музыка. Да, да. Музыка, самая обыкновенная музыка. Песни, пьесы, концерты, оратории и т. п. Не верите?

Илья Иванович сделал эффектную паузу:

– Музыка – это не просто совокупность нотных знаков, символов, скрипичных ключей и всяких там «до, ре, ми, фа, соль, ля, си». Это вам не покашливание музыкантов в оркестровой яме перед концертом или бездумное бренчание на фортепьянных клавишах. И даже не ощипывание гитарных и балалаечных струн, и, конечно же, не напряжение голосовых связок какого-нибудь тенора или баса.

Из средних рядов продолжили авиационное нападение. Бумажная конструкция летела по прямой линии и врезалась в учительский, синий в крапинку, галстук. На исполнителя коварного замысла, Вовку Колыбанова, бросившего самолетик, на сей раз зашикали сами одноклассники. Вовка, рыжий, с конопушками на некрасивом лице и несоразмерно большими ушами, покраснел и затих, пригнув к парте голову.

Илья Иванович продолжал: