Илья Бушмин: Дорога смерти – 3. Игра с огнём

– Б… дь, – помрачнел Рябцев. – У них свои люди в ментуре. Здесь, в этом управлении. Рядом с нами.

Бегин кивнул.

– А учитывая, что на меня напали сразу после того, как мы начали копать в истории Зубова… Эти люди не просто иногда сливают что-то бандитам. Эти люди следят за нами. И следят постоянно.

***

Серебристая «Нива» шла метрах в 15 за машиной Рябцева. Опер бросил угрюмый взгляд в зеркало заднего вида, пытаясь разглядеть, кто был внутри. Силуэт водителя. Рядом пассажир. Оба рослые мужики.

«Нива» двигалась следом, не отставая и не обгоняя, с тех пор как Рябцев выехал на Каширское шоссе. Памятуя о словах Бегина, которые не могли не подействовать на опера, он решил проверяться. И теперь пожалел. Паранойя обволакивала и затягивала его на глазах.

– Володь? Все нормально?

– Все хорошо. – Рябцев заставил себя улыбнуться сидящей рядом Вике. – Просто волнуюсь немного.

– Я тоже, – обрадовалась она. – Первое УЗИ! Спасибо, что поехал со мной. Мы должны вместе увидеть его в первый раз, правильно?

Рябцев свернул на Кутузовский. Можно было ехать прямо по Каширке вплоть до Советской и затем почти по прямой до клиники. Но тогда пришлось бы проезжать мимо управления. Если у него на хвосте бандиты, они не станут рисковать и приближаться к УВД.

В зеркале заднего вида Рябцев успел разглядеть «Ниву», которая стремительно проскочила мимо, уносясь дальше по главной транспортной артерии города. Рябцев невольно выдохнул.

Вика ласково положила ладонь ему на колено

– Не переживай.

Проклятая паранойя. Проклятый Бегин.

Проклятый Лопатин! Сидел бы сейчас в подвале и сканировал себе бумажки, ненавидя собственную работу и весь мир вокруг. Зато не было бы ничего этого. Не было бы паранойи. Не было бы Ольги…

В клинике их уже ждали. Девушка на стойке проводила их до кабинета узи. Женщина в белом халате уложила Вику на кушетку. Эту процедуру Рябцев десятки раз видел по телевизору: обнажается живот, его мажут гелем – какой-то прозрачной липкой дрянью, похожей на слизня – и затем водят по этой водянистой поверхности проводным датчиком.

– 3D-формат? – с удивлением прочел Рябцев на аппарате. – А специальные очки выдавать когда будут?

– Володя! Ну что там? Все в порядке?

– Все в норме, – обнадежила Вику медик. – Никаких аномалий я не вижу. На этой стадии уже можно выявлять пороки развития плода.

– На какой стадии?

– У вас приблизительно девятая неделя беременности.

– Девятая, – ахнула Вика и схватила стоявшего рядом Рябцева за руку. – Я уже на третьем месяце, представляешь?

Рябцев не представлял.

– Хотите посмотреть? Вот ваш ребенок. Видите? Вот здесь на экране.

Рябцев вгляделся. На мониторе на черном движущемся фоне мелькало и пульсировало какое-то бесформенное пятно, похожее на налипшие остатки табака на дне пепельнице, если резко ее перевернуть.

– Круто, – сказал Рябцев.

У него завибрировал сотовый. Медик с укором покосилась на опера.

– Я же просила телефон не включать. Оборудование реагирует…

Пообещав исправиться, Рябцев выскользнул в коридор и достал телефон. От надписи на дисплее у него лишь разболелась голова – словно что-то чужое проникло в лоб и принялось стучать по стенкам черепа. Звонила Ольга.

– Да, привет. Слушай, я на работе сейчас, тут запарка очень большая. Я попозже тебя сам наберу, хорошо?

Поспешно отключившись, Рябцев тяжело вздохнул. Дальше так он не выдержит. Еще пару дней назад перспектива иметь связь на стороне – особенно, если это обрамлялось сладкой местью в адрес Вики – казалось пусть сложной, но заманчивой, притягательной. Теперь все это вызывало мигрень и желание проснуться.

Остаток дня Бегин посвятил материалам Зубова, которые из опорного пункта привез сам майор Богданов. Их было больше, чем Бегин ожидал. Напечатанные на компьютере, написанные от руки самим участковым и жителями участка, который он обслуживал, одиночные листы и целые стопки бумаг, соединенные степлером или канцелярскими скрепками… Три папки, плотно набитых документацией.

– Как много всего, – сказал Бегин. – Это за какой период?

– За месяц, как и просили.

– Большой участок, я смотрю.

– Пятнадцать тысяч человек, – ответил Богданов. – На участке Зубова было пятнадцать тысяч человек. На территории, который обслуживает наш опорный пункт, самый большой по численности участок был именно у Зубова. Но он справлялся. Потому что Зубов был…

– …Участковый от бога, – кивнул Бегин. – Я уже понял. Здесь все?