Денис Липовский - Мы никогда не будем вместе

– А там камер нет разве?

– Мы маски надели, – сказал Бизнес. – С «Али» заказывали, помнишь, из «Крика»? Пригодились вот.

– А номера?

– У него вместо капота пакет «Ашана» натянут, какие номера? – заржал Веня.

– Да… – только выдавил я.

– Бывает, хули… – философски изрек Веня. – Пиздецовая ночка, конечно, но везде есть свои плюсы. Фришки мне по размеру оказались. Как влитые прям сели, – он остановился, поднял вверх носок оранжевого кроссовка Nike free run. – У нас в «Мираже» такие 5500 стоят, между прочим! Стой, – он остановился около магазина. – Надо бухла прикупить, а то дальше негде будет.

– А в клубе почем? – поинтересовался я.

– Пиво по 350, крепкое – еще дороже, – сказал Бизнес. – Совсем охуели, суки!

Мы зашли в магазин. Бич взял бутылку «Кедровой», я – банку «Кока-колы». Продавщица посмотрела на нас поверх очков.

– Паспорт, – сухо бросила она.

– Чей? – спросил Веня.

– Мне необходимо посмотреть ваш паспорт, – поджала губы продавщица. – По закону мы не можем продавать спиртные напитки лицам, не достигшим восемнадцати лет, – она указала на красную табличку над кассой.

– Послушай, бабаня! Я что, по-твоему, на подростка-пубертатника похож? Ты на мое брюхо посмотри, на его, – Веня ткнул пальцем в сторону Бича, – щи припитые! Бля, да ему полтинник дать можно!

– Какой полтинник?! Ты охуел? – не выдержал Игорь Бизнес.

– Ничего не знаю: паспорт или другое удостоверение личности! – женщина была непреклонна.

Веня поднял осклабившееся лицо и посмотрел ей прямо в глаза.

– Где же вот ты была, когда мне пятнадцать лет было, а? Может, у меня бы жизнь по-другому сложилась… Почему тогда я мог спокойно покупать «Охоту» и сигареты поштучно, а теперь, под тридцать лет, не могу спокойно купить водки в свой законный выходной? – он продолжал сверлить продавщицу взглядом. – Нету меня паспорта, – добавил Веня после паузы. – Макс, у тебя есть?

Я развел руками. Паспорт никто из нас не носил принципиально. Эта привычка выработалась еще с тех незапамятных времен, когда, будучи учениками старших классов, мы попались за распитие пива в парке. В тот раз конные стражи правопорядка забрали в отделение лишь Петяна и Тараса Д, имевших при себе удостоверения личности, а со мной, Веней и Костей, не имевшими при себе документов, решили не связываться.

– Можно там побыстрее? – недовольно спросил кто-то из покупателей, стоявших в очереди за нами.

– Без паспорта не продам! – уперлась продавщица. – Уходите отсюда! Не задерживайте очередь! Я сейчас охрану позову!

– Да зови, епт! – сказал Веня. – Я никуда отсюда не уйду, пока не куплю водку. Можешь даже мусоров вызвать.

– Сте-па! – закричала женщина противным высоким голосом.

Из подсобки вышел сутулый рахитичный парень в черной мешковатой форме. Вид его выражал недовольство: наверное, он играл в игру на смартфоне или смотрел телевизор в подсобке и был отвлечен от этого увлекательнейшего занятия.

– Что случилось, Марина Александровна? – спросил он, опасливо оглядывая нас.

– Послушай, Степа, я вижу, что ты хороший парень! – сказал Веня, не дав продавщице открыть рта. – А Марина Александровна откровенно лезет в залупу, отказываясь продавать нам…

– Жду на улице, – бросил я Бичу и вышел из магазина.

Перепалка мне порядком надоела. Пока Веня практиковался в красноречии с работниками торговой точки, я испытывал лишь чувство неловкости с элементами стыда.

Восемь месяцев назад, после очередного запойного уик-энда с товарищами и последующего длительного абстинентного синдрома, я посмотрел на опухшее лицо в зеркале и понял, что больше не хочу и не могу так жить. Примерно за пару лет до этого появилось чувство стыда и ощущение, что все, буквально все в жизни идет не так. С каждым днем оно обострялось все больше. Ужасное физическое состояние, внутренняя пустота, одиночество – все это убивало, сжигало изнутри. Бесконечная карусель кабаков, случайных уличных стычек, непонятных ситуаций, подобно той, с которой Веня начал свой диалог, – возможно, слушать их и забавно, но быть участником событий – отнюдь.

В какой-то момент пришло осознание, что мою жизнь проживал кто-то другой. Я же, подобно зрителю в кинотеатре, являлся лишь молчаливым наблюдателем. Эдаким пассажиром сумасшедшего экспресса, несущегося на полной скорости прямиком в преисподнюю.

Я продолжал считать себя героем арт-хаусных фильмов и проживать жизнь персонажа, которую создал себе сам много лет назад. Но жизнь не кино, и в ней редко случаются хэппи-энды. Хотя, по правде говоря, в арт-хаусных лентах их тоже немного.