Надежда Кутьёва - Взгляд. Журналистские истории

Меня в печаль

И слезы исторгая

Из глаз моих?..

…И даже мне, ушедшему от мира

Исполненного зла и суеты,

Так тяжки

Сумерки среди болот осенних

Где чайками покинуты кусты… 6 6 Сайгё. В одиночестве печальном люблю я до сих пор// Японская любовная лирика. М.: ЭКСМО-Пресс, 2000. 336 с. (Серия «Домашняя библиотека поэзии»).С.229, 235, 237, 238.

Умер Сайгё в горном храме Хирокава. Стояла пора полнолуния и буйно цвели вишни…

Говорят, что Сайгё некогда связывали романтические чувства с Сикиси-Найсинно (1151—1201), дочерью императора Госиракавы, который правил в эпоху междоусобных войн. Сикиси-Найсинно была заподозрена в политическом заговоре, и ей пришлось постричься в монахини.

В печальных и искренних стихах Сикиси увядает любовь, несбывшиеся надежды осыпаются осенней листвой:

Листья павлонии

Все дорожки в саду засыпали.

Невозможно пройти.

Хотя сегодня как будто

Я и не жду никого…

…Нет никого,

Кто потревожил бы груды

Опавших листьев.

Птичьи лапки, и те не коснутся

Сегодня тропинки в саду…

…Несмотря ни на что

Ждала, но дни угасают

Один за другим.

И вместе с ними в сердце

Цвет любви увядает 7 7 Сикиси-Найсинно. Поверить спешу мимолётному сну // Японская любовная лирика. М.: ЭКСМО-Пресс, 2000. 336 с. С. 259—261. .

Еще одно яркое имя в японской литературе – Сэй Сёнагон (ок. 966—1017?). С творчеством Сёнагон связывают рождение жанра дзуйхицу (эссе). Придворная дама императрицы Тэйси (Садако) писала заметки «обо всем на свете, иногда даже о совершенных пустяках». Получилась книга «Записки у изголовья» , о которой узнали случайно. Случайно началась самостоятельная жизнь книги, которая пережила свою эпоху уже на десять веков. Случайно, словно вспорхнул мотылек, появился новый жанр – эссе , близкий к существовавшему в Китае суйби – «вслед за кистью».

В «Записках у изголовья» нет единой сюжетной линии, не описываются значительные события, проза близка к поэзии. Сёнагон, словно художник кистью, делает наброски своих впечатлений, штрихами зарисовывает дворцовую жизнь, оставляя на тонкой бумаге и блики чувств, и ясные наблюдения, отражающие мир.

«Весною – рассвет. Все белее края гор, вот они слегка озарились светом. Тронутые пурпуром облака тонкими лентами стелются по небу…» 8 8 Сэй Сёнагон. Записки у изголовья: Избранные страницы / Пер. со старояп. В. Марковой. СПб.: Азбука-классика, 2003. 304 с. С. 5. , – так начинается эта удивительная книга-путешествие в давно ушедший мир изысканной аристократической культуры средневековой Японии. Знатный вельможа, тайно молящийся в буддистском храме во время паломничества, бойкая нищенка, требующая у фрейлин подношений, сметливый погонщик быков и юная прислужница, у которой разболелись зубы, тени императоров и императриц… Сэй Сёнагон, восхищавшейся изящностью новой тушечницы и храмовыми празднествами, удалось полетом кисти остановить время.

Средневековая японская поэзия имела свои особенности: недосказанность, приглушенность эмоций (точно в тени), «зашифрованность» чувств в метафоре, любимые символы. Например, для обозначения времен года: туманная дымка – весна; цикады, кукушки, травы – лето; алые листья кленов, улетающие журавли, рисовые поля – осень; белый снег и цветы вишни – зима.

В поэзии средневековой Японии сформировались свои эстетические принципы: ирогами, макото, аварэ. Ирогами – культ любви. Согласно макото («истинное»), вещи должны воспеваться в их естественном проявлении. Аварэ означает «восклицание», «проявление радости, любви, надежды». «Всеобщее очарование» в аварэ превратилось в «печальное очарование» – ведь земное существование мимолетно, все бренно, все появляется и исчезает, подобно луне в тумане.

***

Начало ХХ столетия. Россия. Рождается Серебряный век. Русские символисты Владимир Соловьев, Дмитрий Мережковский, Валерий Брюсов постигают тайну двоемирия: в реальном мире видят тень потустороннего, раскрывают сущность символа – мерцающего серебряным отсветом между двумя мирами. Звучат голоса поэтов Серебряного века:

Из перламутра и агата

Из задымленного стекла,

Так неожиданно покато

И так торжественно плыла,

Как будто Лунная соната

Нам сразу путь пересекла. 9 9 Ахматова А. А. Собр. соч.: В 6 т. М.: Эллис Лак, 1998.