Света Нахимберг - Жизнь в кавычках. Роман

Хая и Натан, как могли, поддерживали друг друга, такое горе объединило их ещё больше, терять детей было очень больно, это знает только тот, кто сам пережил такую утрату. Но им надо было держаться: у них ещё была маленькая Сара, ей было всего 8лет, но она была такая маленькая, худенькая, очень красивая, с вьющимися косичками и чёлочкой, такая беззащитная. А Лиле было 10лет, но она уже многое понимала, не хныкала, что хочет кушать, но ведь их тоже надо было поить и кормить. Хая с Натаном решили идти по степи, куда глаза глядят, а вдруг им повезёт, и они найдут какой-нибудь приют. Дора, Соня, Лиля, Сара – их детишки, которые такое пережили за эти несколько дней, что не всякому взрослому пришлось бы пережить за целую жизнь…

Они шли очень долго, ночевали под открытым небом, плотно прижавшись друг к другу, чтобы было теплее. Хорошо, что, Хая успела собрать самое ценное и необходимое в ту красную скатерть со стола, теперь они могут хоть на что-то надеяться, обменивая что-нибудь на хлеб и лекарства. Через 2 дня они увидели вдали деревеньку, это прибавило сил, но в то же время их мучила неизвестность: а вдруг там фашисты? Они скрытно подбирались к деревушке, предупредив младших детей, чтобы они вели себя тихо и ничем не выдали своего присутствия. Натан отправился поближе к деревеньке, он следил за теми, кто выходит из домов. Вроде бы никаких намёков на фашистов не было, тогда он пробрался к одному из домиков, тихонько постучал в окно. Выглянула женщина. Натан спросил: «Фашистов в деревне нет?» – «Та пока нема, но усих мужчин призвали на фронт», – и она горько заплакала. Натан объяснил ей, что он с женой и детьми уже много дней ничего не ели и не пили. «Пустите нас передохнуть на несколько дней?» – «Кликайте свою жинку с детишками!» Натан бегом побежал к Хае и детям с радостной новостью. Хозяйка поставила на стол отварную картошку, молоко, несколько маленьких кусочков хлеба. Хая предупредила, чтобы все ели очень осторожно, не переедали, а то может быть плохо после стольких дней голода. Дети разом повзрослели, они всё понимали и съели по одной картошине и выпили чуть-чуть молока. Натану нельзя было есть картошку при его заболевании, он позволил себе только кусочек хлеба и стакан молока. Хая спросила, есть ли в деревеньке медпункт? Натану был необходим инсулин, его осталось буквально на несколько инъекций. Оказалось, что фельдшерско-акушерский пункт есть в соседней деревне, там тоже пока нет фашистов, а фельдшерица очень хорошая женщина, обязательно поможет. Хая с Натаном пошли в ФАП за инсулином, а дети после еды уснули прямо на печи средь белого дня.

Фельдшерица действительно оказалась очень милосердной женщиной, но инсулин – это очень дорогой препарат и Хая сняла с пальца одно из колец: «Достаточно?» – «Как же я его продам? И деньги сейчас не известно, какие будут, ведь война идёт! Берите бесплатно, сколько есть, всё и забирайте, вы мне только „Белый билет“ покажите, ведь наших мужчин всех призвали, а Вы не на фронте, я запишу данные в журнал!» Хая была очень рада такой щедрости: теперь инсулина должно хватить на несколько недель, а там, может быть, до города какого-нибудь доберёмся. Они вернулись в хатку, где спали их дети. Они не стали надолго оставаться у радушной хозяйки, чтобы не быть ей в тягость. Расспросили, как добраться до Семёновки. Хозяйка, как могла, рассказала им куда идти, положила в туесок несколько варёных картофелин, хлеб и бутылку молока. Натан и Хая были безмерно благодарны ей, пожелали выжить в надвигающейся «мясорубке» и отправились в неизвестность.

Они долго шли, начались лесистые места, идти становилось очень тяжело. Ветки хлестали идущих сзади, старшие девочки и Натан по очереди несли малышей. Они очень быстро уставали, а останавливаться было очень опасно, они не были уверены, что идут правильно, но выбора не было и они шли всё дальше и дальше, надеясь выйти к людям. Еда закончилась, они собирали ягоды, съедобные травы, иногда им попадались родники, и они досыта пили эту живую воду, девочкам не давали пить её холодную, Натан и Хая грели её в руках и давали малышкам.

Через несколько дней они увидели жилые дома, спешащих куда-то людей, но ни наших солдат, ни фашистов они не видели: среди жителей были только женщины и дети. Видимо всех взрослых мужчин уже призвали защищать Родину. Натан и Хая ничего не знали об истинной обстановке в стране, но надежда не покидала их, им необходимо было пополнить свои запасы и попытаться уехать подальше от войны. Когда они вышли на городскую дорогу, их вид не внушал доверия: одежда была порвана, сами они были очень измученные и напоминали тени людей.