– Она у тебя на Марию-Магдалину похожа. Чем-то… – неожиданно для самого себя, говорю я ему и сам не понимаю в этот момент, откуда она всплыла в моём мозгу – эта самая Магдалина. Читал где-то, вроде, или слышал… Ромыч перестаёт раскачиваться, опускает руки и на его лице я замечаю какое-то титаническое замешательство, как у удава, пытающегося заглотить верблюда. Он поднимается с дивана, подходит к окну и стоит там долго-долго… И я почему-то понимаю, что Ромыч знает про Марию-Магдалину гораздо больше меня.
– Фил, знаешь кто ты? – бесцветным голосом спрашивает он меня после этого «долго-долго».
– Только без оскорблений.
– Ты гений, Фил.
…И уходит, не говоря ни слова.
Через пару месяцев я стою на веранде шикарного дома и наблюдаю, как огромное красное солнце медленно тонет в водах Атлантики. Мне даже кажется, что я слышу, как оно при этом шипит. На лужайке перед домом происходит американо-русско-польско-еврейское слегка нетрезвое столпотворение. Слышится сдержанный гомон и звон бокалов. Ко мне подходит весьма поддатый Ромыч и с ходу лезет обниматься.
– Эй, мистер! – пытаюсь отстраниться я. – Насколько мне известно, в Америке не принято напиваться на собственной свадьбе.
– Плевать! – кричит пьяный Ромыч. – Фил! Ты творец нашего счастья!
– Неправда, – скромно возражаю я, – творец вашего счастья – тот старый монах с вязанкой дров. Ну и немного – Мария-Магдалина…
– Ты всё-таки веришь в этого старика?
– Я верю в то, что вижу сейчас.
– А мы с Сюзи даже пытались его найти, – выдаёт мне Ромыч семейную тайну.
– И как успехи?
– Да где там! – безнадёжно вздыхает Ромыч. – Всю Лавру обшарили – нет этой двери в стене. Стена есть, а двери нет. Монахи нас ещё на смех подняли: – «Какие дрова! У нас здесь давно всё газифицировано…» Тут наш разговор прерывает появление невесты. Она белым лебедем вплывает на веранду, что-то напевая подходит к своему суженому и берёт его за руку. Сюзи смотрит на Ромыча, как язычница на верховного идола, а я смотрю на неё и она кажется мне уже такой же русской, как какой-нибудь мордвин, осетин или еврей.
Не люблю поездов. Никогда не любил. Вынужденная вагонная коммуна, неизбывный запах потных ног, томительное многодневное безделье, – всё это нагоняет на меня хандру. После каждого такой поездки я болен, разбит и нуждаюсь в длительном восстановлении или, как сейчас говорят, в реабилитации. Даже в детстве, во время семейных курортных вояжей, я, в отличии от своих восторженных сверстников, всю дорогу ныл, канючил и изводил родителей одним и тем же вопросом: – «Ну когда же мы приедем?!» Моя мама гладила меня по голове и с неизменной лаской отвечала: – «Скоро приедем, солнышко моё, совсем скоро…» Моя мама всегда была очень терпеливым человеком. Наверное, оттого, что всю жизнь путешествовала на поездах.
Но в этот раз поезд для меня был неизбежен. Как Апокалипсис. Неожиданно всплыло одно безотлогательное дело. В том направлении, где оно всплыло, с авиабилетами случился длительный коллапс и я, скрипя зубами, пошёл на поклон к железной дороге. Утешало меня только то, что удалось взять билет в спальный вагон. «Один попутчик, вместо троих – это, можно сказать, удача, – с невесёлым энтузиазмом думал я, – главное, чтобы алкоголик не попался». Но мои опасения оказались напрасными. Когда я вошёл в купе, навстречу мне поднялся невысокий, худощавый мужчина с небольшой аккуратной бородкой и, с редким в наше время достоинством, произнёс: – «Добрый день!» Он был уже немолод и, на первый взгляд, казался довольно простым человеком. Но встретив твёрдую властность его взгляда и заметив у него на запястье золотой «брегет», я понял, что передо мной один из сильных мира сего, а кажущаяся простота, скорее всего, следствие врождённого аристократизма. С такими людьми я привык вести себя осторожно, поэтому кое-как раскланявшись и уложив свой скудный багаж, я занялся просмотром какой-то жёлтой газетёнки, купленной впопыхах на вокзале. Мой попутчик просто молча смотрел в окно, за которым, на перроне, в морозном пару, бестолково сновали вечно спешащие пассажиры. Скоро поезд тронулся и мы, также молча, проехали, наверное, около часа. Не выношу болтунов, поэтому такая поездка нравилась мне всё больше и больше. Тут я сам, как мне тогда показалось, всё испортил. Прочитав заметку об очередном зарвавшемся хапуге, я в сердцах произнёс:
– Подонок, стрелять таких надо!
– Вы действительно так думаете? – неожиданно услышал я рядом с собой мягкий голос моего соседа и оторвался от газеты. Он смотрел на меня с интересом и слегка с сожалением.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу