Алексей Козлов - Джунгли Блефуску. Том 3. Исход

Знание Шостаковича повысило наш рейтинг в глаз столичной штучки, но то, что я Шостаковича не любил – тут же понизило его.

Всё-таки, чем дитя в детстве пестуют, тем оно и будет тешить себя в старости! Научи его с молодых ногтей шляться с «Пиплией», так он голову положит за эту Пиплию, ляжет в землю за «Пиплию», не сморгнув! Горесть на кресте будет за. Пиплию!

А попади в другой мир, слыша в детстве «Хорста Весела», будет потом с честю с славой гибнуть геройски в заснеженных степях, сотнями убивая врагов и не издав звука при страшном ранении. Потому что в голове у него не покорность и хитросплетения, а честь и стойкость!

И нет ничего такого, что могло бы остановить неправильное воспитание, убить тех, кто портит человеческую породу по незнанию ли или специально! Это я о «Пиплии» – самом древнем инструменте оболванивания!

– Чучело шляпу нахлобучило! Прошлые сказки лучше были! Скучные какие-то у тебя теперь сказки! – сказал Бак, который видать от меня ждал библейских откровений! Вот и живи с ними! Никогда не знаешь, кто что учудит!

Оказалось, что львиную долю времени мои новые приятели проводят за игрой в шахматы. Это были дикие, необузданные шахматы древности, больше похожие на войну, чем на обычную игру. Они называли коня лошадью, ферзя королевой, Бак называл ладью Артёмкой, Фрич именовал коня Фруней, в общем, чемпионы мира Алёхин и Фишер, попади в нашу компанию, был бы посрамлёны и шокированы.

Первая партия, свидетелем которой ястал была партией между Баком и Фричем, и вся состояла из смыков, рыков, зевков, возвратов хода и украденных фигур. Смахивание фигур с доски было делом вполне обычным, и к нечестным методам ведения игры не относилось. Хотя всё начиналось обычным е-2, заканчивалось всё отменным матом-перематом.

– Я играю партию мандешаванского аркебузира! – заявил Бак, – У Фрича нет шансов! Фрич, сдавайся! Я пришёл сюда, чтобы не просто разгромить тебя, но поставить крест на твоей репутации белого человека! Шахматный кирдык гроссмейстера Мошонкина! Осознай свою самость!

– Знаем мы мандешаванцев! – отвечал Фрич, – Обосраться им – как два пальца обдать! Конь эф-6, мандешаванец! В отлёт!

– Тут надо сделать перуэт на короля! Шмяк! Идёт дикая, неостановимая атака на короля, Фрич! Твоего короля, фрич! Идёт девятый вал агонии и абрэка! Петербургская партия, второй эшелон, моя секретная разработка! Смотри, как юный кролик смотрит в пасть старого льва! Я тебя буду заглатывать медленно, но не больно!

– Только, ради бога, Бак, не подавись случайно! Многие хотели слопать слонового кролика, не у многих вышло! Шах!

– Этого мы не боимся! Трукерон! Знаешь, что такое трукерон?

– Не знаю!

– Не знаешь!

– И как жить будем?

– Как всегда!

– Видишь?

– Просвяти!

– Это когда идёт некая заманушка, и маленький потный дурачок Андрюша сам лезет в ловко расставленные силки! Петрушечки ему захотелось! А мы его медным тазиком, медным тазиком! По темечку! Как просили!

– Но для этого силки должны быть ловко расставлены! А они у тебя всегла тупят!

– Коник, вперёд!

– Тут-то мы его и ждали! Партизанчика! Шмяк!

– Рокировочка! Чтоб ты знал своё место!

– А слоника моего не видишь, мушкарон? Он тут затаился в кустиках лаванды! Сделает твоему королю бо-бо! Сейчас головку королю откушу!

– А тут анжуйский трукерон настаёт! Королева, заходи слева! Знаешь, кто такой анжуйский трукерон и чем он отличается от португальского климаксериса?

– Обосрётся жиденьким твой позорный трукерон, обосрётся, и я буду свежевать его! Люблю свежую слонятинку! Копытца слоника! Рожки! Хвост трубой! Прелесть!

– А ферзик твой меж делом такой нежный, аппетитный! Туда-сюда! Туда-сюда! А мы его – иди сюда!

– Мой пешун – молодец!

– Но и мой – герой!

– А мы его пароходиком, пароходиком! Шварк! Тяп! Ляп! Хлоп! Каково? Мартыш! Иди сюда! Смотри! Каково?

– Пароходиком, говоришь? А в нём уже дырочка! И мы его торпедочкой! Торпедюшкой! Чвак! Обана! Мама, небалуй! Жэ-7! Не сцы, колун! Дубом станешь! Это тебе не малышей в яслях обманывать!

Бак заскрипел зубами. На сей раз его бурные дилетантские построения, кажется, разбились об стойких Фричевых бойцов.

– Бак, а Бак, – подзуживал Фрич, – что молчишь? Ты не молчи, не молчи, проныра, я люблю, когда ты …здишь не по делу! Бегут, бегут позорно бедуины! А мы их по задику, по попке! Ата-та! Ата-та! Кардамонский апперкот! Видел?

– Ничего, некоронованная выскочка, тебя ждёт альпийский вал! Белый человек даёт бой скверне и Глистианским козням! Мелкие неудачи не сломят настоящего европейца, а только укрепят его дух! Я запрусь в крепости, и буду бесить тебя из своей убийственной аркебузы!