Алексей Чурсин - Культура в упадке

В возбуждении прошагиваясь по комнате, Леонид стал соображать о смысле армии. Что несёт она в себе? Нам заявляют, что армия обеспечивает мир, баланс относительного порядка. Но разве баланс мира не был бы более прочным, не будь армии вовсе с её средствами уничтожения? Если солдат несёт мир, то почему он до сих пор не наступил? Не пора бы? Ему было дано много времени. А спокойствия всё нет. Но по-прежнему господствует политика вооружения и воззрение, будто армия – гарант безопасности. Какое же странное существо человек: когда в мире порядок, он ищет повод нарушить равновесие и разобщиться с другими людьми, а когда это произошло, и вместо спокойствия наступил хаос, он старается объединиться, сплотиться и восстановить мир. Сизифов труд, сопровождающий человечество на всём его жизненном пути.

Но кто же ведёт войны? Кто является войной? Кто разрушает в секунду то, что восстанавливается годами, а может и вовсе не восстанавливается, если речь идёт о разбитом сердце, сломанной жизни, о человеке? Тот же человек, который становится армией. Стоит ли неопределённое будущее даже одной жизни? Перехода человеческой сущности в сущность дикарскую?

Задаваясь подобными вопросами, Леонид пришёл к убеждению, что нет такой цели, которая оправдала бы убийство. Цель не оправдывает средства.

Признав идею непричинения зла благотворной и спасительной, Леонид вышел из оцепеняющего действия страха и, воодушевлённый благим намерением, ставшим его девизом, не успев нарадоваться, уткнулся в другую стену – а что делать? Каков выход?

Он вполне осознавал, что его могут назвать предателем или отступником. Но таковым он будет выглядеть только в глазах этих людей. Если же он примет навязанную идеологию, ту, которую считает преступной, то станет клятвопреступником, потому что не сможет следовать ей в дальнейшем. Неприязнь возникнет из-за противоречия, в которое вступит мышление общества, уже порабощённое волей правительства, столкнувшись с его мировоззрением. Изначально в человеке присутствует свободная воля, руководящая его действиями. Эту волю он многократно подавляет, зачастую произвольно, из-за боязни осуждения, когда бездумно, полагаясь только на чужой интеллект, действует в той или иной ситуации. Таким образом, презирая его, человека, не согласного с общепринятой идеологией, противящегося ей, общество, уже порабощённое и не подозревающее об этом, будет пытаться подчинить его своей воле.

Тонущие всегда неосознанно хотят утопить спасающего. В этом случае, когда потакание общепризнанной идее переходит в осуждение изъявления субъективного мнения и пытается подчинить его себе, речи о свободе не может быть. «Общественное мнение пытается навязать мне свою волю, волю, которую никак нельзя назвать свободной. Тем самым, общество, подчинённое государству, стремится бессознательно подчинить меня себе».

Раб, не ведая, что он раб, убеждает человека, как и он, рождённого свободным, в ярких красках описывая своё положение, что оно замечательно и необходимо и ему. Действенное рабство – которого не замечаешь.

И точно так же он твёрдо решил: «Пусть лучше я погибну, чем убью. Чужая смерть не прибавит мне радости и продлит не жизнь, а только существование. Рано или поздно мы все умрём. И что я оставлю после себя? Каково будет моё наследие? Человеколюбие или поддерживание жестоких нравов прошлого? Не лучше ли пострадать, делая что-то из добрых побуждений, высоких представлений, чем всю жизнь жалеть, что не отважился сделать то, что считал нужным, нечто стоящее? Ведь, если не существует никаких определённых, общих для всех ценностей, то нет и смысла что-либо производить, раз всё обречено на разрушение. Если мораль всего лишь политическая условность, направляемая корыстными интересами, то жалка человеческая жизнь. Нет морали – нет и справедливости. Нет и жизни – только существование, воспроизведение себе подобных и небытия. Только нравственность делает человека человеком. Лучше я умру в более раннем возрасте, но с чистой совестью, нежели проведу остаток жизни в унылом однообразии серых дней сожаления и раскаяния. Деньги приходят-уходят; имущество приобретается-продаётся; человек кочует с места на место – всё материально, а материя всегда обыденна и потому не способна принести полного удовлетворения, подлинного. Лишь временное утешение. Только нравственные ценности пребывают с человеком на протяжении всей жизни и остаются с ним до конца.