Анатолий Трутнев - Рассказы о жизни селян

– Это, что такое. голосом, напоминающим рык, разъяренного животного. – спросил он у Романа.

– Ну, я не знаю, – ответил тот. Она, наверное, насрала и улетела.

– Я покажу тебе. как шутить в рабочее время, злобно процедил Делягин и укатил в МТС.

Он сдержал своё слово. Через несколько дней ночью к дому Романа Клевцова подъехал черный ворон и разлучил его на двадцать лет со своей семьей.

Все двадцать лет Роман Клевцов отсидел от звонка до звонка. Тяжелый физический труд в совокупности с суровыми лагерными условиями жизни, наложили на него свой отпечаток. Уходил он из родной деревни молодым, атлетически сложенным, с тонким красивыми чертами лица, а вернулся вновь совершенно другим человеком. Изборожденное, морщинистое старческое лицо, согнутые плечи, не гнущаяся в колене нога, изуродованная на лесоповале, делали из него согбенного старика.

К нам в гости Роман Ильич пришел на третий день после своего приезда в Тарасовку. Отца к этому времени не было уже в живых, Я был студент и во время каникул делал наружную обшивку своего дома. Он молча постоял, наблюдая за моей работой, попробовал остроту заточки, используемых мною инструментов и остался доволен.

– Молодец, хорошо держишь марку своего отца, сделал он окончательную оценку моей работы.

Вышедшая к нам мать, пригласила его в гости. Приняла его как самого дорогого гостя, выставив на стол все самые лучшие угощения, что были у нас в доме. Мы выпили с ним бутылку водки, и я заметил, как он преобразился, глядя на нас матерью. Его глаза источали радость жизни, светились теплотой и дружелюбием. В нашем обществе он как будто сбросил двадцатилетний груз, который его давил в заключении. Мы тоже чувствовали с ним себя с ним легко и непринужденно, как с давно знакомым и дорогим нам человеком.

– Знаешь, Анатолий, ты своими повадками и фигурой, прямо литой отец, вот, гляжу я на тебя. и, кажется мне, что сидим мы сейчас за столом с твоим отцом, как молодости, – заметил он.

На прощание он обнял меня, поглядел ласковыми отцовскими глазами. прослезился, и ушел. Больше я его никогда живым не видел.

Прошли годы, я закончил институт, получил профессию инженера лесного хозяйства и покинул родную деревню. Работал лесничим, главным лесничим и по долгу службы жил в различных по природной красоте местах. Но время от временя приезжал на родину. где мне всегда были рады мои родные и дорогие мне мать и сестра. Где все мне напоминало проведенные здесь детские и юношеские годы. Здесь я мог бесконечно любоваться безбрежными просторами степей, опоясывающих отроги Большого Сырта. С наслаждением вдыхать запахи и ароматы степных трав, растущих по берегам речки, под названием Камелик. В летнее время эту тихую горную речку можно было во многих местах перейти в брод, но в весеннее половодье она превращается в могучую реку, способную нести большие плавучие средства. Существуют научно доказанные сведения, что именно по ней Ермак Тимофеевич выводил свои струги в пору её весенних разливов из под Уральска на Волгу. В один из таких приездов я и узнал грустную историю дяди Романа, произошедшую в последние годы его жизни.

В период хрушевской гигантомании, наш колхоз «Большевик» был присоединен к совхозу «Труд», общая площадь пахотных земель, которого составляла более 70 тысяч гектаров. Директор этого сельскохозяйственного гиганта, проработавший в нем более двадцати лет, смог посетить Тарасовку, лишь дважды.

Выйдя на пенсию, Роман уехал жить на центральную усадьбу совхоза, прикупив там небольшой дом. Пенсия у него была небольшая, всего десять рублей, и чтобы прокормиться ему надо было, как то прирабатывать. Устроиться на работу с достойной зарплатой из за возраста и судимости, он не мог, поэтому стал ночным сторожем. Охранял дядя Роман центральную контору совхоза. Еще он пускал на постой водителей, приезжавших в совхоз на помощь по вывозке зерна в уборочную страду. Оплату за постой с водителей он не брал, но было одно условие по их проживанию. В последний рейс по вывозке зерна водители не особенно тщательно подметали кузова своих машин. За них это делали дядя Роман с женой. В результате они каждый день получали ведро отборного зерна. Трудился дядя Роман в должности ночного сторожа около двух лет, потом грянула беда.

В середине августа в разгар уборочной страды, в контору центральной усадьбы, из Пугачевского отделения Госбанка инкассаторы привезли деньги для зарплаты работников совхоза. День был на исходе и главный бухгалтер принял решение оставить деньги в сейфе конторы с тем расчетом, чтобы утром следующего дня приступить к выдаче зарплаты. Весть о том, что завтра выдадут зарплату, мгновенно облетела все подразделения совхоза, Однако о том, что деньги закрыты на ночь в сейфе конторы, Роману никто не сказал. Поэтому он как обычно в 11 часов вечера проверил сохранность всех замков, висевших на дверях конторы, и отправился в гости к куме, пригласившей его с женой на день своего рождения. Утром, пришедшие на работу работники бухгалтерии, обнаружили, что сейф вскрыт, а деньги из него исчезли.