Евгений Третьяков-Беловодский - На свалке Российской империи. Записки журналиста

Утро Василий встретил в ливневой канаве и мокрых штанах. Очухавшись, он завыл от безысходности, и хотел было наложить на себя руки, но вовремя встретил Гришу и Мишу, которые радушно приняли его в свою компанию и привели на свалку.

История Григория и Михаила более запутанная. И, несмотря на угощение и развязавшиеся языки, мне думается, рассказали они только то, что хотели рассказать.

Два брата в прошлом были уголовниками и жили, как говорил Доцент – известный герой фильма «Джентльмены удачи», по принципу: украл, выпил – в тюрьму. В местах заключения прошли молодость и зрелость. И когда, изжеванных жизнью, потерявших здоровье, тюрьма их в очередной раз выплюнула на свободу, они вдруг поняли, что попали в совершенно изменившийся мир.

По стране гулял пьянящий ветерок анархии, многими почему-то называвшейся демократией. До освободившихся Гриши и Миши никому не было дела. Через месяц неприкаянной жизни тюрьма им стала казаться домом родным. Там хотя бы кормили и поили. На свободе было вдоволь лишь свободы как таковой и свежего воздуха.

Однако возвращаться «за колючку» уже не хотелось – годы не те, да и здоровье таяло на глазах. Еще одной отсидки братья не перенесли бы.

3. Помойка накормит и оденет

Так и «родился» шалашик на краю свалки. Пока лето – обитали здесь, зимой перебирались в подвалы домов на теплые трубы центрального отопления. Вскоре подвернулся Василий, стали жить втроем. Утром разбредались в разные стороны, каждый на свою «тихую охоту».

Василий рылся на свалке в поисках металла, благо, приемный пункт находился неподалеку. Если удавалось что-то выкопать (на поверхности уже давно ничего не было), нес «железку» к приемщику, а на вырученные деньги покупал в аптеке выпивку – настоянные на спирте травы. Стоили они недорого, но крепости были сумасшедшей. Попутно собирал пустые бутылки. Это, как известно, тоже деньги.

Михаил был охоч до голубей. Ловил он их силками. К обеду птицелов возвращался к шалашу с несколькими пернатыми со свернутыми шеями. Кипятил воду, обдавал ею птицу, ощипывал перья, вынимал внутренности и варил суп. Если удавалось найти или выпросить у кого-нибудь овощи, то добавлял в варево картошку, свеклу – словом, все, что имелось в наличии.

Гришка промышлял милостыней, попрошайничеством, мелким воровством. Он снабжал компанию куревом, хлебом, иногда удавалось стащить или купить колбаски или сыра. Захаживал он на рынок, где сердобольные старухи, видя «совсем пропащего» мужика, давали ему кто творожку, кто сметанки, кто пару яблок или помидоров.

Часам к трем-четырем все собирались вместе и начинали «пир», который одновременно был завтраком, обедом и ужином. На одну из таких трапез я и попал.

4. Ушли в никуда

– Ну, ты иди, земляк. Поздно уже, – Григорий кряхтя поднялся и залил костерок оставшейся в котелке похлебкой. – Не лезь в душу. Без тебя тошно. Иди, иди, – замахал он на меня руками. – Мы спать ложимся.

Я понял, что ничего мне здесь больше не обломится, в смысле рассказов и откровений, поднялся с корточек, поморщившись от боли в затекших ногах. Еще раз взглянув на трех стариков, пошел домой.

Спустя две недели мне вновь захотелось их навестить. По дороге на свалку я зашел в магазин, купил хлеба, консервов, немного подумав, молока, несколько пачек «Примы».

На месте их жилища чернело лишь пятно от костра. Шалаш был разорен, рядом валялось тряпье. Увидев старуху, тыкающую клюкой в какую то коробку, подошел к ней.

– Бабуля, ты не видела, куда подевались здешние жильцы? – Я поднял руку с сумкой, указывая в сторону бывшего жилища бомжей.

– Эти-то, кудлатаи?! – Зашамкала бабка беззубым ртом. – Кто их знает…. Жили, жили, небо коптили, я долгонько туточки их встречала. А с самым старым-то вместе, бывалоча, рылись в мусоре. Потом он чтой- то занемог. Так двое остальных его вроде как в больницу спровадили. А опосля и сами вдруг пропали. Нету их тут ужо как с неделю, – закончила она свой рассказ и занялась прерванным делом.

Я шел домой и думал, как все-таки странно устроена жизнь. Жили-были три человека. Пусть не очень праведных и правильных. В один прекрасный миг пропали, и никому до этого нет дела.

Такие, как они, похожи на брошенных собак и кошек, братьев наших меньших, подыхающих с голода на городских свалках.

Правду ли сказала мне бабка про Василия? Заболеть он, конечно, мог, и, всего скорее, так оно и случилось. А вот в том, что он попал в больницу, я что-то сильно сомневаюсь. Возможно, полежал два-три дня с высокой температурой на сырой землице да и отдал Богу душу. А Григорий и Михаил закопали бедолагу где-нибудь в дальней куче мусора и от греха подальше решили сменить место жительства. Россия большая, свалок не сосчитать. Да и примелькались они в этом городишке.