Тина Вальен - Русская сага. Выбор. Книга первая

Деревню государство кормило больше речами: дома из «тарелки» постоянно бубнил Хрущёв. С утра до вечера он пытался донести до народа прекрасную весть: социализм построен и скоро настанет счастливое царство коммунизма.

В это же время он принял решение о прекращении выплат по всем выпускам «сталинских» облигаций, которые граждане покупали в обязательном порядке и тратили на них ежегодно до трёх месячных окладов. Такое решение довело отца до невменяемого состояния. Он дрожащими руками держал облигации и не знал, что с ними теперь делать. Власть окончательно лишила его надежды на возвращение потраченных на них денег. Ещё у каждого колхозника отняли по пять соток земли, и они на концах приусадебных участков заросли бурьяном, что было полным идиотизмом.

С кукурузой в их регионе Хрущёв не прогадал. Она росла лесом на больших площадях, её превращали в силос и до самой весны хватало корма для скота. Но кукурузу внедряли и в тех регионах, где она не успевала вызревать, и там Хрущёва ненавидели всеми фибрами души, хотя, если быть честным, он сделал много хорошего для страны.

После войны Сталин ввёл налог на фруктовые деревья и на домашнюю живность, чтобы восстановить народное хозяйство. Деревня не могла его платить, поэтому плакала и рубила фруктовые деревья, резала скот. Хрущёв отменил налог только в середине шестидесятых годов, но даже после его отмены уже никто не спешил разводить сады и сажать малину, смородину, крыжовник, потому что давно перестал доверять властям. Хватало того малого, что выросло: пяток яблонь, две-три сливы или вишни. На зиму яблоки мочили, а свежая антоновка хранилась на чердаке почти до декабря. Никто в деревне не варил варенья, чего Ина долго не могла понять. Оказывается, что не хватало денег на сахар! Кто-нибудь сегодня может такое представить? Когда Ина болела, папа покупал ей баночку малинового джема. В деревне!

Хруща не любили, но зато уже могли вслух рассказывать о нём анекдоты: «Едет Хрущ по полям и видит, как мужик косит траву. Почесал Хрущ голову и придумал: надо косить в обе стороны сразу, чтобы не пропадал размах косца. В следующий раз, проезжая мимо мужика, косившего траву в обе стороны, он предложил ему привязать сзади грабли, чтобы сразу траву сгребать в кучки. В третий раз мужик, увидев его, убежал с криком: „Он мне теперь фонарь на хрен повесит, чтобы я ещё и ночью косил“».

В 1959-м году их хатка совсем покосилась и готова была рухнуть. Отец поехал с другими мужиками, желающими построить новый дом, на лесозаготовку. Вскоре он привёз брёвна и сложил их возле забора, чтобы они вылежались. Летом 1961 года должно было начаться строительство, а в январе этого года произвели замену денег, сократив стоимость рубля в десять раз. Их семья на все накопления могла теперь купить 1000 коробков со спичками… и строить дом из них. Так в первый раз на её памяти государство ограбило нищий народ. А как ещё можно было проложить дорогу в космос?

Дом, вопреки политике партии, был построен. Всё лето они жили в сараюшке, пока отец с братьями пилили бревна, строгали доски, собирали сруб, возводили крышу. Самой дорогой работой оказалась кладка печи вместе с большой низкой лежанкой и со своей топкой, но общим дымоходом. После установки перегородки с дверью, лежанка оказывалась в светёлке. С мастером-печником расплачивались полгода, потом уже наскребли денег на покраску полов и окон. Через два десятка лет дом утеплили, обшив «вагонкой». Это будет потом…

В конце лета Ина уже сидела на новой беленькой-беленькой печке и любовалась светло-жёлтыми бревенчатыми стенами, подоконниками, рамами, через которые проникали лучи солнышка, высвечивая всю прелесть новенького домика. И мамины глаза сияли от счастья. Теперь у них будет две комнаты и веранда! Она уже забыла, что когда-то жила в китайских апартаментах.

Мы вольные птицы;

пора, брат, пора!

Через год после рождения братика Ина стала его няней, считай – узницей. В те годы отпуск по уходу за ребёнком был всего лишь два месяца. Маме разрешили продлить его до года, а потом потребовали выхода на работу. Руководство колхоза не интересовал тот факт, что ребёнок останется на руках другого ребёнка одиннадцати лет. Работать!

Мама с трудом отрывала от себя долгожданного сыночка, его пухленьких ручек и ножек, и убегала в поле до обеда. Обед длился час, но мама успевала всех покормить, уложить сыночка в люльку, спеть пару песенок и вернуться в полевую бригаду.