Екатерина Спирина - Стереть прошлое

Фьоренцо упрямо смотрел на нее, изнемогая от внутренней борьбы. Губы его плотно сжались в тонкую линию, и даже часто играющая на них улыбка, не выдержав этого напряжения, исчезла без следа.

– Станция метро уже видна, я уже не заблужусь, – сказала Фьямметта. – Спасибо за этот день. Где и во сколько встретимся завтра?

– На Piazza Spagna, в 9, – медленно произнес Фьоренцо.

– Хорошо, чао! – попрощалась Фьямметта, махнула рукой и направилась в сторону метро. Не оглядываясь.

Он же смотрел ей вслед, пока она не скрылась за стеклянными дверями станции. Потом он снял очки и медленно побрел в сторону Колизея. Невдалеке от арены он сел на пустую лавочку и погрузился в созерцание одной из своих самых любимых римских построек. Но впервые он смотрел на нее и не видел, думая совсем о другом…

Венеция

Утром Энрикетта проснулась от того, что ее глаз коснулся скользнувший по комнате луч солнца. Комната была просторной, с высокими потолками, обставленная в старинном венецианском стиле. С потолка свешивалась антикварная люстра, а на стенах висели картины с пейзажами Венеции. Она несколько минут рассматривала их, а потом нерешительно поднялась. Из-за закрытой двери доносился восхитительный аромат кофе. Она поспешно натянула на себя свою высушенную за ночь одежду и вышла в гостиную.

Роберто сидел в кресле и читал утреннюю газету.

– Buongiorno 29 29 Buongiorno (it.) – добрый день. , моя небанальная гостья, – усмехнулся он. – Кофе Вас ждет.

– Спасибо, – засмеялась Энрикетта.

Роберто провел ее в уютную столовую, где на столе их ждал типичный итальянский завтрак: хрустящие круассаны, ароматный свежеиспеченный хлеб и нарезанное prosciutto cotto 30 30 Prosciutto (it.) — ветчина, окорок. Prosciutto cotto – вареная ветчина. на тарелке.

– Располагайся, – сказал Роберто, взяв с плиты кофейник и начиная разливать дымящийся кофе в фарфоровые чашки. Энрикетта изучающе рассматривала его. От него веяло каким-то уютом и надежностью.

– Я смотрю, венецианцы – люди весьма небанальные, – изрекла она наконец.

– В каком смысле? – удивился Роберто.

– Исходя из рассказов, которые я слышала про итальянцев, исходя из прочитанных книг и просмотренных фильмов об Италии, ты должен был бы провести эту ночь исключительно в моей постели.

– Вчера ты была такая уставшая и замерзшая, что я просто не посмел, – улыбнулся Роберто, хотя на самом деле эта мысль даже не приходила ему в голову. Не потому, что ему не нравилась эта солнечная испанка, а потому, что он не относился к тем, для кого переспать с кем-либо – это та кже просто, как выпить чашечку кофе. – Если ты хочешь, мы можем наверстать упущенное, – рассмеялся он.

– Нет-нет! – засмеялась в ответ Энрикетта. – Не порти мое небанальное впечатление от Венеции… А если серьезно, – сказала она после некоторого молчания, – спасибо за спасение, утренний кофе и целомудренную ночь.

Роберто посмотрел на нее и молча улыбнулся. Потом сел за стол и принялся пить кофе.

– Послушай, ты живешь в таком большом доме один? – решила Энрикетта нарушить смущающую тишину.

– Да, теперь да.

– Теперь?

– Раньше мы жили здесь с моими родителями и братом.

– А где они сейчас?

– Живут в разных городах, – уклончиво ответил Роберто.

– Все трое – в разных? – решила подшутить над ним Энрикетта.

– Да, все трое. Мама так вообще живет в другой стране. Они с отцом разведены.

– И тебе не одиноко здесь? – смутилась она, поняв, что затронула, очевидно, не самую приятную тему.

– Лучше уж жить в одиночестве, чем со случайной посетительницей моей жизни, кто даже не пытается узнать, какой кофе я люблю пить по утрам, как я борюсь с бессонницей или что меня восхищает больше всего на свете, – задумчиво произнес Роберто.

– И что тебя восхищает больше всего на свете? – с любопытством спросила Энрикетта.

– А ты собралась остаться у меня жить? – невинно приподнял он бровь, и в уголке его губ заиграла озорная улыбка.

– Ничуть! – вспыхнула Энрикетта, залившись румянцем. Казалось, что она готова была кинуть в него что-нибудь эдакое, но он остановил ее порыв:

– Больше всего на свете, – медленно произнес Роберто, наливая себе вторую чашку кофе, – меня восхищают пожилые пары, которые пронесли свою любовь через десятки лет и сохранили свою семью, несмотря на все трудности и соблазны.

Энрикетта на несколько мгновений застыла на месте, а потом сделала глоток из чашки, где уже не осталось кофе.