Анатолий Ехалов - За северным ветром

Во второй половине ХХ века главной статьей дохода никольчан были лен и лес. Ради знаменитых длинноволокнистых льнов был построен в городе Красавине современный льнокомбинат, ныне закрытый. А для вывоза леса и связи никольчан с миром прокладывалась широкая железнодорожная колея от Вохтоги, строительство которой остановилось всего в нескольких километрах от Борка. (Это уже другой Борок – крупный поселок лесозаготовителей в Кеме).

В конце девяностых, начале двухтысячных экономика Никольщины настолько упала, что казалось, на всех конторах и управлениях, дворах и гаражах впору заколотить крест на крест окна и двери и написать: «все ушли на фронт».

И вдруг долгожданный и между тем неожиданный расцвет. Пока лишь в одном хозяйстве, бывшем колхозе, а ныне закрытом акционерном обществе «Агрофирма имени Павлова». Имени Героя Советского Союза Василия Михайловича Павлова.

Невероятно, но надои здесь свыше восьми тысяч литров, почти в четыре-пять раз выше, чем это было в восьмидесятых, еще благополучных.

Ежедневные надои за 20 тонн молока, свой маслозавод, свой хлебозавод, свое зерно, свое мясо, свои магазины, кафе, свой банк, свои пасеки, свой лес, свои рыбоводческое и охотничье хозяйства, оздоровительный центр, базы отдыха, газета… Не достает пока льна и хмеля…

А качество молочных продуктов таково, что европейские ценители готовы закупать все, что здесь производится.

Однако, генеральный директор «Агрофирмы имени Павлова» Г. А. Горбунов твердо убежден, что прежде всего нужно наполнить свой рынок.

Выходит, и наш собственный крестьянин может в условиях среднегодовой отрицательной температуры не только конкурировать, но и превосходить западное сельское хозяйство. И верно, каждое хозяйство, существующее или уже загубленное, способно воскреснуть, как птица феникс и стать желанной «Страной Муравией», о которой мечтало столько поколений русских крестьян.

Говорят, люди делятся на созидателей и разрушителей. И, рассказывая о Никольском районе, нельзя не вспомнить тех, кто отдавал не жалея силы на развитие его.

…Хмурым сентябрьским утром на полупустынный перрон вологодского вокзала ступил из вагона скорого московского поезда высокий плечистый мужчина средних лет. Его встречали. Несколько человек в начальственных шляпах шагнули на встречу. Один из них, протягивая руку, представился:

– Милов – первый секретарь Вологодского обкома партии. Пока еще первый!

– Дрыгин! – отвечал на рукопожатие приезжий. – Бывший второй секретарь Ленинградского обкома партии.

Эта встреча на утреннем перроне была для Вологодчины, можно сказать, поворотной. Человек, вступивший на вологодскую землю, задержится на ней на двадцать пять лет и круто повернет ее судьбу. Хотя у этой встречи была своя предыстория.

17 сентября 1961 года в Кремле шло рядовое заседание Политбюро, на котором слушали кандидатов на различные государственные и партийные посты. На трибуне с докладом о подъеме сельского хозяйства Ленинградской области, все еще не оправившейся от оккупации, выступал второй секретарь Ленинградского обкома КПСС Дрыгин, которого рекомендовали на должность председателя Ленинградского облисполкома. Хрущев слушал в пол уха, перелистывая газету «Советская Россия». Но вот его внимание привлекла статья «Вологодское разнотравье», где корреспондент резко критиковал сельское хозяйство Вологодчины, которое по надоям, урожайности, поголовью скота опустилось ниже довоенного уровня.

Статья была хлесткая, и Хрущев не на шутку рассердился.

– Надо менять в Вологде первого! – повернулся он к своим помощникам.

– Никита Сергеевич! Еще и года не прошло, как сменили. Рано ожидать результатов.

Но Хрущева понесло. Действительно, недавно избранный первым секретарем Вологодского обкома Милов был специалистом в лесной промышленности, сельского хозяйства не знал и за год руководства областью не сумел, да и не мог решить проблемы, копившиеся десятилетиями.

– Менять! – отрубил Хрущев.

– Так ведь и заменить некем!

– А вот вам первый секретарь для Вологодчины, – и Хрущев указал на возвышающуюся утесом над трибуной фигуру Дрыгина.

Возникла тягучая пауза. И только ничего не подозревающий Дрыгин продолжал излагать план переустройства сельского хозяйства Ленинградской области.