Елена Тюгаева - Взгляд. История запретной любви

И даже не взгляд Норы тому причина. У меня было очень плохое настроение в тот вечер. Алфёрова из отдела технической литературы сообщила радостную новость – она беременна. Третьим ребёнком, на тридцать восьмом году жизни. Весёлые голоса и смех сотрудниц звучали для меня дьявольской какофонией. В моей библиотеке (я привыкла называть её «моей») все сотрудницы имели детей. По одному, по двое. В прошлом году ушла в декрет девятнадцатилетняя Прошина, устроенная младшим референтом по просьбе моей свекрови. В этом году возвратились из декрета двое. Теперь Алфёрова. Без детей осталась только я.

Мама говорит – не стоит впадать в отчаяние по этому поводу. Тебе только тридцать три. В нашей семье все поздно рожают. Ведь ты здорова.

Да, я обследовалась, я здорова. И Максим тоже. Врачи выражались фразами из репертуара народных целителей: «так бывает, нужно притереться друг к другу», «нужно съездить на море, отдохнуть». Но я понимала, что просто вытянула у жизни злой жребий, что моя ситуация необъяснима. Ни к каким гадалкам и колдуньям, которых советовали подруги, я не ходила.

Но идти домой в тот вечер не было сил. У Максима ночное дежурство, и перемежать отчаянные мысли с бессильным рёвом в одиночестве не хотелось.

– Да, эта книга у нас есть, – сказала я, – издательство «Посредник», Санкт-Петербург, 1903 год. На руки её не выдадут, приходите завтра в читальный зал. Он открывается с десяти. Меня не будет, но я дам вам записку для библиотекарей.

На лице девушки возникло отчаяние.

– Знаете, у меня такое отчаянное положение! Брат увёз мой ноутбук с собой в командировку. Значит, придётся переписывать от руки половину книги, а потом ещё и перепечатывать дома на стационарном компьютере!

– Большинство наших посетителей так делает, – улыбнулась я, – далеко не у всех есть ноутбуки.

Она в буквальном смысле ломала пальцы. Как будто у неё тяжело болел близкий родственник. Или бандиты взяли мужа в заложники.

Капризное дитя, не видевшее жизни, подумала я. И ошиблась, конечно – Нора была сиротой с пяти лет, мать умерла у неё на глазах, отец не женился больше, но был семейным тираном, и старший брат – тот ещё деспот. Я не знала этого, я просто спасала свою душу от грызших её демонов.

– На дом такие книги не выдаются. Но я могу отсканировать нужные страницы и, с помощью программы распознавания текста, перевести всё в обычный Word. У вас есть с собой флешка?

– Правда? А так можно? – задохнувшись от радости, спросила Нора.

Улыбка изменила её лицо – классические, правильные черты вдруг сделались прихотливо изломанными, брови изящно взлетели. Нора показалась мне потрясающей красавицей. Странно. Я всегда ревновала к достоинствам других женщин, считая самой лучшей себя.

– Но программа распознавания – у меня на домашнем компьютере. Если вы не против пойти со мной… это рядом, минут семь ходьбы.

– Конечно! – сказала Нора.

По пути домой мы разговорились. Был неестественно тёплый весенний вечер, почти летнее спокойствие воздуха. Мы обе расстегнули пальто. Я узнала, что её зовут Нора Викентьева, ей двадцать один год, необычное имя ей дала бабушка по матери, грузинка. Отец – генеральный директор большого завода, о котором, я, конечно, слышала и часто читала в местной прессе. Брат – инженер, на этом же заводе. А Нора не любит техники. Она учится на фармацевта.

Я тоже рассказала о себе, не упомянув, конечно, главную проблему. Сказала, что в прошлом году защитила кандидатскую диссертацию.

– За некоторыми книгами для работы мне пришлось ездить в Венгрию и в Чехию, – сказала я назидательным тоном, – они содержатся в особых хранилищах, и на руки их не дают!

– Мне так неудобно, – сказала Нора совсем не извиняющимся тоном, – я повесила на вас свои проблемы…

Мы уже поднимались по ступенькам в моём подъезде. Я отперла дверь ключом и включила свет.

– А где ваш муж? – тихонько спросила Нора. – О, как у вас красиво, Женя, вся прихожая в растениях!

– Давай на ты. Не люблю церемоний, особенно у себя дома. Муж дежурит в больнице. Вешай пальто сюда, вот тебе тапочки.

Больше в тот вечер не было ничего особенного. Кроме кофе. Отсканировав нужные страницы, я предложила выпить кофе. Время подходило к одиннадцати, а Нора не спешила домой, хотя до этого упомянула о патологической строгости отца. Она так и выразилась: «патологически строгий».

– Тебя не будут ругать за позднее возвращение?

– Не будут, – беспечно ответила Нора, – я сказала, что буду ночевать у бабушки. Она здесь, рядом с твоей библиотекой живёт. Я, в самом деле, пойду к ней, когда закончим с книгой.

Читать дальше