Ирина Ринц - Книга о прошлом

– Ладно, – хмыкает Радзинский и отворачивается к плите. Проверив наличие заварки, он открывает посудный шкафчик и окидывает взглядом чашки. – Эта твоя? – рука сама тянется к тонкой фарфоровой чашечке с полустёршейся позолотой и, едва пальцы касаются гладкой поверхности, внутри словно открываются невидимые шлюзы. На Радзинского обрушивается лавина информации о хозяине этого предмета. Он видит , он знает, он чувствует, что Николай расколот внутри ещё больше, чем он сам. Что тихий книжный мальчик живёт в другой Вселенной. Послушный, правильный, скромный – а внутри такая сила, что непонятно, как он ещё не взорвался. – У тебя есть дочь? – хрипло спрашивает Радзинский, чтобы что-то спросить. – Катя. Ей одиннадцать месяцев. На тебя похожа… – Он поворачивается – аспирант равнодушно смотрит в стену.

– Я сам справлюсь. Идите, – холодно произносит он. – Дверь просто захлопните – её не надо запирать.

И Радзинский послушно удаляется. Даже не попрощавшись. И приходит в себя только на улице, столкнувшись с прохожим, выгуливающим огромного дога.

С ума сойти! Этот парень выставил его за дверь! Как игрушечного солдатика. Просто приказал. Тошно-то как… Анализировать то, что произошло – (Как он это сделал? Ладно, потом разберёмся…) – совсем не хочется. Обидно – ужасно. Зато предельно ясно, что на этот раз Радзинский не ошибся – этот мальчик настоящий Подарок Судьбы. Возможно даже, он представитель живой традиции. И он действительно многое может. А вот что он при этом знает – это вопрос. Но – шёлк не рвётся, булат не гнётся, Викентий Радзинский не сдаётся! Боишься, аспирант? Не боялся бы – не прогнал бы. Вот и рычаг давления… Разоблачим тебя – не отвертишься. А после этого никуда уже и не денешься, потому что того, кто много о тебе знает, надо держать к себе поближе. Подождём – пока ты книжки дочитаешь. А уж тогда – добро пожаловать!..

Кофе остывал. Молчание становилось тягостным. Покровскому сегодня совсем не хотелось шутить, а Радзинский с отвращением глядел на сигареты. Он бесцельно вертел в руках зажигалку и периодически чиркал ею, задумчиво созерцая похожий на лепесток крохотный язычок пламени.

– А чего ты хотел? – хмурился Олег. – Допустим, он чем-то таким, действительно, занимается. Зачем тыему нужен?

– А зачем он ко мне приходил?

– Возможно, он не контролирует эту свою способность. А может быть, это был просто сон.

– Твою мать!!! – взорвался Радзинский и запустил в стену своей чашкой с недопитым кофе. Коричневые подтёки поползли вниз по выложенной кафелем стене. – Я в своём уме! Ясно тебе?! Ещё раз так скажешь, и я вышвырну тебя на хрен из своей жизни! Навсегда!!!

Покровский притих и, хотя был заметно обижен, проглотил оскорбление совершенно безропотно.

А Радзинский и не думал извиняться. Он достал, наконец, сигарету и некоторое время молча курил, мрачно глядя на безобразное коричневое пятно на стене своей кухни.

– Я первый раз в жизни встретил человека, который не ищет , как я, а уже нашёл и прожил это своё знание. Который знает , куда идёт. Который что-то может . – Про своих азербайджанских друзей Радзинский благоразумно упоминать не стал. – Этот мальчик не треплется о том, чего не знает, не из книжек что-то там вычитал, а реально может , – зло процедил он, щелчком отправляя зажигалку на другой конец стола. – И я хочу знать, чем он дышит. И что он видит . Потому что в моём описании мира зияют огромные дыры. И я не могу так жить дальше. Мне казалось, что и тебе это важно – узнать Истину, какой бы она ни была. Кого мы встречали до сих пор? Маньяков, одержимых стремлением обрести сверхспособности? Так они у меня и так есть. Поверь мне, Олежек, суперспособности не приближают меня к ответу на вопрос «зачем я живу». А этот мальчик одним своим присутствием – приближает. И я не псих – или что ты там ещё про меня подумал…

– Второе, – обиженно отозвался Покровский и поспешно пригнулся, спасаясь от летящего в него блюдца от уже разбитой чашки. – И псих тоже, – хмуро резюмировал он…

Эльгиз неожиданно позвонил и предложил встретиться. Теперь они сидели в какой-то подозрительной – тесной и тёмной – шашлычной, где их приняли, правда, как дорогих гостей и накормили действительно вкусно и щедро – по-кавказски.

Радзинский за последнее время довольно бойко научился изъясняться на фарси, но Эльгиз почему-то предпочёл беседовать с ним по-русски – возможно, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.