Владимир Кулеба - Зеркало для журналиста

Кто мог подумать, что из нашего курса сразу три главных редактора «вылупятся»? Не часто такое случается. Вон сколько абитуриентов к ней стремится, достигают единицы. Недаром о нашем курсе легенды ходят. И в самолете держим марку, помогаем, друг за друга стоим, как бы своя мафия.

Все же с Владленом у меня сложные отношения, неоднозначные. С тех самых времен, когда он на курсе был парторгом, а я – комсоргом, старался держаться подальше, как можно реже пересекаться. Как и многие, относился с недоверием, подозревал в сексотстве, раздражало, что девки к нему липли, сами в постель прыгали. И если бы красавец писанный – ничего подобного. Обычный фактурный парень, выше среднего роста, русоволосый, с большим шнобелем, чуть оттопыренными ушами. И прикида модного не было – откуда деньги! На одну стипендию, как все, в общаге голодной. Тянул одеяло на себя, качался спортом, гири-гантели. Сначала, как и мы все, вагоны в Жулянах разгружал, потом подрядился заметки на комбинат печати, где метро «Большевик», по редакциям развозить. Только разве этим заработаешь? Как-то добирались с «Большевика» пешком, даже пятака на метро в кармане не нашлось, ни копья, голодные, злые, вдруг – бац! – объявление на столбе: на киностудию Довженко в массовку люди требуются. А киностудия – вот она, рядом.

– Давай зайдем?

– Еще чего! Кому мы там нужны! Только время зря тратить!

Но, если честно, не времени я тогда жалел, сколько тратилось в студенческие годы его беззаботно и зазря. Худющий был, весь светился, хилый, хоть и в футбол играл, какой из меня артист! Владлен пошел, и снялся в массовке, понравился кому-то там, его пригласили еще раз, потом еще. Снимался в исторических фильмах, уже в эпизодах, 16 рублей 50 копеек в день, пять бутылок водки! За неделю – стипендию отбивал. Окончил специальные курсы, на лошади скакал, перепоясанный пулеметными лентами крест на крест. Трюки разные, поездки в Ялту, в Одессу, с московскими актерами на дружеской ноге. Деньги какие-то завелись. Я грешным делом думал, девки из-за кино ему на шею вешаются – ничего подобного! И до киноэпопеи, и после, да и сейчас – тоже. Самое обидное и непонятное для меня: Владлен к ним относился, как к обузе, немного приятной, но надоедливой, отмахивался, волынил:

– И что только им надо от меня? Жениться сейчас не входит в мои планы, карьеру надо делать. Глупые, ну разве непонятно?

Так говорил он нам в своем кругу, не таясь, откровенно, будь то в общаге за нехитрым ужином на газете с бутылкой дешевого крепленого вина или на лавочке в парке Шевченко, где мы «пасовали» пары, отогревались на солнышке.

Влад – очень завистливый. И злой на этой почве. Из-за своей зависти – сам признался по жуткой пьянке – у меня Элю отбил. Ни разу об этом – сколько лет прошло – не говорили, общались, будто и не было ничего между нами. И хоть не собирался жениться, как увидел, что у кого-то, не у кого-то, а у товарища твоего, друга, можно сказать, – классная девушка, в гости захаживает – куда вся холостяцкая философия делась. Попер, как всегда, напролом, буром, пока своего не добился. Такого не то, что любить – уважать не за что!

И сейчас то же самое. Притом, что достиг в жизни кое-чего: без пяти минут министр, редактор престижной газеты, дача в Конче! А все равно – не уважают. Не то, что Мишу. Я думаю, если бы Миша и не дослужился до редактора, мы все равно созванивались, встречались, разговаривали на разные темы. Он из тех людей, с которыми, если год не виделся, встретились где-нибудь в аэропорту, и разговор с того места продолжается, где прервался в прошлый раз. С Владленом мне ни встречаться, ни говорить не хочется. И если так уж получилось, что приходится в одном самолете время коротать, другого выхода нет, надо держать ухо востро, и на все его вопросы реагировать продуманно – скользкий человек, может в любую минуту подставит так, потом долго жалеть будешь. Болтать ничего лишнего не рекомендуется при нем – заложит, донесет, еще исковеркает, доказывай потом, что ты не говорил или совсем другое подразумевал. У Владлена устойчивая репутация сексота еще со студенческих времен. Да он, по-моему, и не скрывает. Как, скажите, такого уважать?

Если Владлена тихо в тряпочку ненавидят, то мне по-черному завидуют и откровенно, не стесняясь, устраивают мелкие и крупные пакости. Сколько раз замечал в глазах коллег нехороший блеск, который, несмотря на старания, не удается скрыть. Чему завидуют? Сразу так и не ответишь. Тому, наверное, что карьера удачно – тьфу, тьфу – складывается. Тому, что работается мне (по их пониманию) легко, свободно и без напряга. Действительно, у меня устойчивая журналистская репутация, имя, свой читатель. Газета, которую редактирую – «Кто виноват» – одна из ведущих, «покупается в киосках нарасхват», как поется о ней в одной популярной песенке, сочиненной к скромному юбилею. Немаловажно, что у меня крепкий и надежный тыл – любимая жена и двое детей, живем дружно, любим друг друга. С гордостью могу сказать, что не замечен в аморалке, запойном пьянстве, азартных играх, не курю табак и травку. Могу немного выпить, но, как правило, после работы, в кругу близких людей.