Маргарита Петрюкова - Тайная жизнь Дилана Бладлесса

Просыпаюсь от того, что Дональд стаскивает с меня одеяло. Гоню его прочь. Лежу некоторое время, пялясь в панорамное окно на рассвет, понимаю, что уже не усну, вылезаю из кровати и иду в ванную.

Долго верчу краны, пытаясь настроить нужную температуру воды, не получается. Я не придумал, что сегодня надену, поэтому трачу кучу времени на созерцание своего гардероба и выбор подходящей одежды. В конце концов останавливаюсь на белой футболке, вчерашних джинсах-скинни и высоких кроссовках. Чего-то не хватает. Надеваю на шею медальон. Теперь нормально. Зачесываю челку набок, спускаюсь во двор, понимаю, что оставил ключи от машины в доме, ругаюсь сквозь зубы, возвращаюсь за ключами.

За рулём музыку не слушаю. Сегодняшний сон так взбудоражил меня, что я, кажется, не способен думать ни о чём другом.

Я общался с некоторыми людьми в Интеренете, и немного разбираюсь в толковании сновидений. Видеть себя отшельником означает, что меня ждёт некое запутанное дело. Также это может предвещать ухудшение финансового положения и тяжелую депрессию. Но по прошествии времени я должен подняться, вернуть финансовую стабильность и уверенно идти по жизни. Совсем, как в наших песнях. Как феникс из пепла.

После этого сна я многое переосмыслил. Я понял, что я не такой, как все, что мне предназначено нечто большее, чем просто петь песни. Именно я стану тем, кто изменит этот мир, кто покажет всем, как на самом деле нужно жить. И не выкрикиванием лозунгов со сцены я добьюсь этого. Для большой цели – большие средства.

Группа и технический персонал студии уже ждут меня. Входя в павильон последним, я чувствую небольшое, но все же удовлетворение от осознания того, что, пока я не приду, работа не начнется, механизм не запустится.

– Здарова, чувак! – пытается передразнить моё вчерашнее приветствие Майк.

– Йо, камон, как дела? – вторит ему Джей.

Они опять смеются надо мной. Я думал рассказать им о своём сегодняшнем сне, но теперь не стану. Они не поймут меня. Я уже начинаю сомневаться, а понимали ли они когда-нибудь вообще?

Подхожу к миксеру и обнаруживаю, что у нас закончился имбирь. Несколько минут стою, соображая, что делать.

– Чувак, ты чего там завис? – сквозь смех спрашивает Энди.

– Ничего, – отвечаю я и иду к микрофону.

У меня нет проблем с голосом, и без стимуляторов, пусть и естественных, я смогу обойтись. Но имбирь нужно будет купить.

Сегодня всё и все меня раздражают. Тщетность бытия ощущается как никогда, и петь о том, что даже опустившись в самую тёмную пропасть своей жизни, люди способны выйти на солнечный свет и доказать судьбе, что достойны лучшей участи, чем нынешняя, несказанно глупо.

Чёрта с два! Люди способны только жалеть себя, что они и делают!

– Эти песни никуда не годятся, – снимаю наушники.

– В чём дело, Дил? – спрашивает Лейтон.

Как ему объяснить?

– Слышал выражение «убейся позитивом»?

Гитарист кивает.

– Вот это про нашу музыку. Дружба, взаимовыручка, надежда? Один за всех и все за одного? Ну конечно! Стоит тебе очернить себя, и все «друзья» от тебя отвернутся! Надеяться можно только на себя. Взгляни вокруг: люди помешались на деньгах, они предают и убивают из-за денег. Американская мечта? Голливуд? Кинозвёзды днём отправляются на пробежку по пляжу и улыбаются папарацци, а вечером нюхают кокаин в туалетных кабинках, двенадцатилетние девочки продают себя за дозу…

– Тогда, может рэп начнёшь читать, – предлагает Джей. – У тебя уже неплохо получается.

Майк начинает битбоксить, а барабанщик укладывает мои слова на простой ритм, выдавая нехитрый речитатив, чем вызывает улыбки на лицах окружающих. Опять они смеются надо мной, но меня уже несёт дальше:

– Кругом ложь, супруги изменяют друг другу, красивые молодые девушки выходят замуж за богатых стариков, и ждут, пока те сыграют в ящик, а мы, как кучка идиотов с гитарами, поём о светлом будущем! В таком случае мы либо дураки, либо лицемеры.

– Дилан, но ты же сам их написал, – напоминает Энди.

– Написал. Потому что раньше я верил в это, но не теперь.

– Что же изменилось?

– Я.

В студии повисло молчание, которое я назвал бы гробовым. Нарушить его не решаются даже наш продюсер со звукорежиссёром, которым совершенно наплевать на всё, кроме их графика.

– Дилан, – сказал, наконец, второй. – Других песен у вас нет. И дедлайн близится.

– Поэтому сейчас ты должен взять себя в руки, – пришёл к нему на помощь Лейтон. – И спеть то, что мы имеем.