Марина Воронина - Семейные ценности. Рассказы

Подлоги, враньё, скрытность, лихачество, внезапные порывы благородства и доброты, способность красиво обольщать и умение хладнокровно убивать перемешались в Кошелеве, как карточная колода. Но одна карта в ней оказалась не краплёной, а потому битой: любовь к Оксанке.

Мама была много старше его – на целых восемь лет, выше на голову. Красавица украинской породы, возле которой любой мозгляк превращался в добра-молодца, потому что невозможно быть приближенным и при этом не стать добрым молодцем.

Общее прозвище «каналоармейка» не прилипало к ней, хотя именно каналоармейкой она и являлась. Но об этой части биографии разговор особый. Главное, что на момент встречи с Борисом, Оксана уже лет пять жила вольным человеком, восстановленным во всех правах, и единственное, о чем болела ее душа – о нерожденных детях. Чудовищные будни пробиваемого в скалах судоходного канала, не особенно и пригодившегося стране, загубили женское здоровье. Но вдруг столкнулись две личности, малоподходящие друг другу, и высекли две искры: Таню и Лену, сидящих сейчас в убогом ресторане не справившегося со своей миссией города, и разглядывавших цифру семь на гардеробном номерке.

… – О, краля! – толкнул Бориса локтем дружбан Костик Воробьев.

По дощатому тротуару навстречу им шла раскрасневшаяся от мороза молодка. В черном суконном пальто, толстом платке, намотанным на голову с воротником вместе, в ботиках на резиновом каблучке. Она спешила, мелко и быстро семеня по утоптанному снегу и, боясь поскользнуться, неотрывно смотрела под ноги.

Борис дернул дружбана в сторону. Провалившись в сугроб по колени, они пропустили мимо так и не заметившую их кралю.

– Зря! – посмотрел вслед Костик. – Можно было поручкаться. Дорожка узкая, куда бы она делась?

– Не зырь. Не твоё.

– Че, уже присвоил? Ну, ты и хват. Только где ж ты ее отыщешь? Упорхнула птичка.

– Моя забота.

– Валяй, – с досадой согласился Костик.

Спорить с Кошелем, тем более, тянуть на себя, что тот присмотрел, мало кто решался. Вернувшись со службы, Кошель без просьб и лишних обсуждений вернул лидерство в шайке, спровадив в отставку пришлого, но жестокого любителя помахать ножом, Гошу Редькина. Пока прежний вожак отсутствовал, спокойная воровская компания постепенно превратилась в разбойничью. Некоторым это нравилось. Но большинству хотелось, как прежде, нормально жить в родном, пусть и периодически обворовываемым ими городе, ходить без оглядки, жениться, кому-то даже работать, в угоду родственникам.

– Гуляй, – холодно посоветовал 23-летний Борис сорокалетнему громиле Гошику, явившись на стрелку в двубортном фарсовом костюме и белой рубахе. – А вы чего варежки разинули? Шагайте следом! – и пошагал развалочкой на бережок, проставиться за возвращение.

– Сквитаемся! – пригрозил опозоренный Гошик. Но не успел. На следующий день его увидели висящим на фонаре в центре городка, в петле, сделанной из армейского ремня Кошеля…

Дамочка с тротуара, внезапно задев чугунное сердце Бориса, с каждым днем всё глубже в нем отпечатывалась. Казалось, что сердце треснет, столько в нем было теперь этого дурацкого, как у старухи, платка, грубых варежек, чулок цвета жухлых листьев. А ноги? Он вспоминал длинные гладкие икры и поскрипывал зубами.

Отыскать молодку труда не составило. Кошель не поленился один из свободных дней провести, устроившись на валуне вблизи той самой дорожки. Со стороны не светился, но сам видел всё и всех. К вечеру дамочка появилась. Шла, всё также закутанная, поддерживаемая под локоть каким-то хлыщем. Борис проследил их путь. Сквозь неплотно задернутые занавески убедился, что барак, в который они вошли, ее квартира.

Когда она размоталась и сняла тяжелое пальто, голова Бориса чуточку закружилась. Женщина была совершенна, как актриса. Прямая спина, гордо вздернутый подбородок, брови вразлет, крупные белые зубы. В низких лацканах темного костюма виднелась потрясающая грудь. Не сама грудь, конечно, а только блузка, но под гладким шелком, под ленточным бантиком угадывалось роскошество, убедившее парня завоевать эту красотку, чего бы ни стоило.

Красотка поправила волосы, черными кудрями, спускавшиеся на воротник и открывающие крупные уши, с которых не свисало серег. Прижалась к своему то ли мужу, то ли хахалю, и Борис спрыгнул с завалинки. Смотреть дальше было неинтересно.

Первый пункт программы завершен. Барышня отыскалась. Никуда она теперь от него не денется. Завтра можно приступать к пункту два: знакомству. Третий и четвертый пункты обозначатся по ходу дела. Кто знает, может еще придется свернуть весь план действий. Может, не захочется ничего дальше. Может, краля эта на самом деле – тупая курица, не стоящая его внимания и усилий. Перепихнуться есть с кем и без нее. Так пытался думать Борис, чуя нутром опытного обольстителя, что ничего не свернется, а наоборот развернется, и финал еще не начавшейся истории ему не предугадать. Но он обожал опасности, риск, игру, и потому еще сильнее пожелал эту женщину.