Лариса Ласькова - Расскажи мне о счастье… Рассказы

В институт сестры поступили вместе, только Ольга выбрала другой факультет, фармацевтический. «Нет, – сказала она Марине, – не чувствую я в себе призвания за другими горшки выносить, во врачи не пойду».

Ещё крутился возле них постоянно Андрюшка, брат их младший, двоюродный, не давал поболтать, поделиться своими девчоночьими секретами. Андрей, ещё совсем маленький мальчик, ходил за ними хвостиком, приносил то книжку почитать, то в мячик поиграть, а когда сестрёнки пытались его прогнать, начинал кривить личико и тихонько плакать, растирая грязным кулачком слёзки.

Бабушка умерла ночью, во сне. Марина училась на четвёртом курсе, утром ушла в институт, думала, что бабушка просто крепко уснула, и поэтому из комнаты своей не выходит, а вернувшись к обеду, обнаружила её так же лежащую на кровати… Опять собралась вся семья, похоронили бабушку, и осталась Марина жить одна.

Марина окончила институт в начале девяностых. Врачам платили копейки, Марина не вылезала с работы, днём – в отделении, дежурства через ночь. С роднёй практически не виделась. Ольга вышла замуж за лейтенанта, папа-полковник самого перспективного подобрал, уехала с мужем служить на Дальний Восток. Андрей связался с братвой, то ли бизнес, то ли рэкет… Ходил буквально по лезвию ножа. Один раз даже просидел полгода в СИЗО. Семье хватило денег отмазать его от тюрьмы. К концу девяностых Андрюха остепенился, купил себе автосервис, потом автосалон, потом занялся арендным бизнесом, скупал помещения, ремонтировал, перестраивал и сдавал в аренду. Короче, стал «богатым братом». Так, смеясь, называла его Марина, а за ней и вся родня.

Тётки старели, всё чаще обращались к Марине за помощью. Не отказывала, помогала, назначала лечение. Больше всех её волновала тётка Тамара. Мужа её, директора гастронома, в тюрьму посадили, осудили на пятнадцать лет. Тамара, ни дня не работавшая при богатом муже, осталась без копейки. Дядя Вова через своего соседа, с которым на рыбалку ездил, устроил сестру в ЖЭУ дворником. Так и работала она, пока не стали за ней замечать, что она заговаривается, путает время и место, не узнает знакомых и родных.

Ольга позвонила из Владивостока:

– Марина, возьми тётку Тамару к себе, ты же врач, только ты с ней справишься. Я бы взяла, да куда я её, в казарму что ли повезу? Доходишь тетку – комната её твоя… Все согласны. Я тебе помогу, деньгами, лекарствами.

Марине не понравился тон разговора, но возражать она не стала.

Сестра продолжила:

– Мне только шкатулку отдашь, ну ту, помнишь, пластмассовую, синенькую… Какую? Ну ту, с которой мы в детстве играли, а тётка Тамара сильно за это на нас ругалась.

Ольга хихикнула в трубку. Помолчали.

– У вас-то как дела? Рожать собираетесь?

Марина не ответила, не захотела обсуждать с сестрой свои женские проблемы. Да и о семейной своей жизни тоже говорить не хотела.

Замуж она вышла неожиданно для всех, встретив на вечере встречи выпускников своего одноклассника. Сергей работал дальнобойщиком, беззлобно подсмеивался над Мариной: «Стоило двадцать лет учиться, чтобы задаром круглосуточно работать!» Марина обижалась, но в душе, наверное, соглашалась с мужем.

Была любовь, не было любви? Жили тихо, спокойно, только одна беда – не беременела Марина…

– Хорошо, – ответила Ольге, – Поговорю с Сергеем. Если согласится – возьмем тётку к себе…

Переезд тётки Тамары к Марине потом долго обсуждали и семья, и соседи. Совсем было потерявшая разум тётка вдруг очухалась, заставила пронумеровать все свои коробки, мешки и ящики, в огромном количестве занимавшие практически всю её комнату в коммуналке. На новом месте она скомандовала составить всё по порядку, полностью до потолка заняв половину большой комнаты. Сама улеглась тут же, на диване.

– Ты, Маринка, иди из моей комнаты. Я тут жить буду.

Жизнь Марининой семьи превратилась в ад.

Тётка перепутала день с ночью, орала по ночам, горланила песни, стучала костылём по батареям центрального отопления. Соседи ругались с Мариной, жаловались участковому. Сергей приезжал из рейса, злился:

– Да вколи ты этой сумасшедшей бабке дозу побольше! Когда она уже подохнет!

Марине было жалко и себя, и тётку, и свою разваливающуюся на глазах семейную жизнь, но сделать она ничего не могла. Уколы не помогали, тётка стала совсем невменяемая, открывала окна настежь среди зимы, громко кричала на весь двор. Муж взял молоток. Марина испугалась, схватила его за руки. Он засмеялся: