Денис Старостин - Встретимся в темноте

– Лиза, поспеши.

– Да знаю я, что времени мало. Ты всегда это говоришь.

За дверью мать Антоши и все родственники, у которых не хватило духу зайти в проклятую квартиру, ждут, когда Лиза отправится прямиком в ад, чтобы вытащить их сына на свет божий. «Я вам не Джон, мать его, Константин», – подумала Лиза. – «Не будет такого».

Она отдернула покрывало, и ветер заморозил ей грудь и ноги. Из-под кровати веяло таким холодом, что Лиза засомневалась, стоит ли туда лезть. Но она знала, что стоит. Это маленькие дети боятся, что оттуда вырвется рука, схватит их и утащит к себе. Взрослые семнадцатилетние девушки в такие штуки не верят. По крайней мере, просто так руки здесь не появятся. Если, конечно, всякие восьмилетние засранцы не найдут в Интернете кое-какие тексты.

Голова Лизы уже была под кроватью, и она смогла разглядеть в темноте довольно широкий кирпичный лаз, похожий на горизонтальную дымовую трубу. Веяло холодом, словно на другом конце была Лапландия. Но веселый Санта-Клаус ее там явно не ждал.

Она залезла туда по пояс, опираясь на руки. Весь лаз был наполнен стылой водой. Моментально перестав чувствовать руки, она зашла в него коленями и почувствовала, как намокают колготки. Аня сзади похлопала Лизу по бедру.

– Да лезу я, лезу.

Чем дальше, тем холоднее. Она намокла, замерзла, зуб не попадал на зуб, однако чувство холода отступало на второй план, давая дорогу другому ощущению.

Страх.

Лиза привыкла с ним справляться в таких местах. Первые метры даются легко, потом она начинает немного волноваться. Но обычно ее хватает до конца. Свет из комнаты, пробивающийся в щель под кроватью, совсем потускнел. Сейчас она даже до Ани докричаться не смогла бы. Становится все страшнее. Иррациональный страх, как объяснял школьный психолог, приходит к нам из снов. В снах мы видим иллюзорные отражения наших реальных проблем, но не можем справиться с ними обычными методами, мы не понимаем, что нужно делать. Даже страх темноты – это боязнь неизвестности, боязнь шагнуть в пропасть, которую не видишь.

Впереди было темно, но Лиза пока не волновалась. Глаза к мраку привыкли, она ползла по воде, слыша, как стучат зубы. Ее зовут Лиза Комор. Вдвоем с сестрой они борются с Тьмой. Хотя борьбой это трудно назвать – они лишь исправляют кое-какие последствия. С Тьмой бесполезно сражаться, особенно, если это та Тьма, что пишется с большой буквы. Они – котятки, которым дано Видеть. Кстати об этом. Лиза увидела впереди маленький огонек и жутко струхнула.

Почему? Во-первых, света во Тьме не бывает. Чем дальше забираешься, тем легче видеть, однако не из-за того, что светлеет. Ты привыкаешь, становишься здесь своим. Можно и вовсе потеряться, отец рассказывал им об этом. Во-вторых, девушки знали – если во Тьме они вдруг заметят огонек, то им конец. А Лиза просто так умирать не хотела.

Огонек рос. Девочка остановилась, но он все равно рос. Ее колотило так, что она чуть не билась головой о кирпичную кладку сверху. Аня бы ее сейчас на смех подняла. Но ведь это огонек!

Его кто-то держал. Кто-то полз с той стороны. Это было так странно, что Лиза впала в ступор. Что происходит? Неужели после почти шести лет их забот, правила игры начали меняться?

Это был Антоша. Она узнала по фотографии, которую показывала его мать. Хотя сейчас его трудно узнать. Зрачков нет, лишь темные провалы вместо глаз. Волосы всклокочены, кожа мертвенно-голубая. Мальчик полз, не сбавляя темпа. В руках масляная лампадка, словно из музея средневековой истории. Чем он ближе, тем больше Лиза чувствовала, что ей пора обратно. Из Тьмы не идут с добрыми намерениями.

Трудно будет с этим смириться, но Антоши больше нет. То, что она видела – не более, чем грубо слепленная копия, гомункул. К сожалению, из Тьмы уже не возвращаются. Нельзя сказать, что Лиза зря мочила колготки, ведь знала, что все потеряно. Иногда им удавалось поговорить с похищенным человеком. Но если он сам навязчиво ползет с той стороны, это смущает. И Лиза начала отползать. Вода плескалась во все стороны, заливаясь даже за воротник блузки, но она не останавливалась.

Страх не отступал. Наоборот, она поняла, кто был источником. Его порождал Антоша. То, что ползло к ней навстречу.

«Нельзя, чтобы оно добралось до кровати», – лихорадочно соображала девушка. – «На это случай я взяла с собой одну штуку. Нет, не распятие. И не дробовик. Я же не Ван Хельсинг, чтобы палить во все стороны по вампирам».

Это старый набор карандашей Антоши. Они почти сточились, тем не менее, были хорошо заточены. Лиза достала их из коробки по одному и начала строить частокол, перегораживая кирпичный лаз перед собой. Ее руки дрожали, она постоянно роняла карандашики. Антоша все ближе.